Воскресение Ницше

Проснулся Ницше не Христом, не трупом.
Проснувшись, он запел. Тосклив был вечер.
И так он пел. Надгробную над миром.
Жизнь или мудрость — море или ветер?
Что вы друг другу. И — кто я?
Вы мне подруги, так ответьте:
Чья грудь была как грудь атланта тяжела?
Чьи руки с лёгкостью подняли небеса?
Кто встал над всем, чтобы поднять весь мир?
Кто? Мудрость, отвечай!
— Лишь ты, Имир!

Лишь ты, Имир! — затанцевало эхо.
Старик стоял. Воспоминанья лета:
Круговорот у Купидона на виду.
Бог плачет и смеётся,
в круге — Он.
Так говорил тогда:
— Что вижу я?
      Эта тупая тьма...
Последний горизонт голуби неба?
Нет! — тает в небе — мрачная могила,
Внутри неё так много пауков!
Она закрыла тенью сосцы звёзд.

Жизнь улыбнулась.
— Это — всё твоё.
Мудрость смеялась.
— Это — новый мир.
Твой кенотаф, распиленный Имир!
Дворец пустыни, вечность, забытьё.
Бог растворился в Нечто,

Мир — взрастил Ничто.
И тень твоя умножилась в Ничто.

Так что ты говоришь? твой символ — танец?

Твой символ — танец?
  Твой символ танец?
  Твой символ танец?

Твой символ танец?
  Твой символ танец?
  Твой символ танец?
…