Шедевриально. Глава 10

В ИЗРАИЛЬСКОЙ ПОЛИТИКЕ ВСЕ ГЕНИИ. ПРОСТО НЕ ВСЕ ЕЩЁ РАСКРЫЛИСЬ
         Бонифаций Первый

Авигдор Либерман, по прозвищу Правдорез, явился на «Лучшее радио», где его спросили, почему он оскорбил семьи погибших.

— Иногда правда бывает очень тяжёлой, — ответствовал он, — но кто-то должен её сказать.

Да, кто-то. Желательно другой. Но если других нет — то, конечно, Ивет.

Он не виноват, что правда у него как тёща — всегда приходит не вовремя и с топором.

Правда, мы помним, как сам Ивет в других интервью с откровенностью гроссмейстера заявлял, что настоящий политик не обязан говорить правду, а обязан лишь выглядеть, как будто её говорит. Так что если Либерман врет — он говорит правду. Если говорит правду — значит, врёт. Головоломка уровня Каббалы.

Но будем объективны: если кто и заслужил кресло министра Правды, так это он. Потому что вся депутатская суть товарища Либермана — это резать правду матку, особенно ту, что лежит на кухне Биби.

Он сыплет обвинениями как из автомата: днём в радио, ночью — в снах. Он — Виссарион Белинский из Молдавии. Только без Белинского. И без литературы.

Слушать Ивета — это как включить будильник, который вместо «пип-пип» орёт: «Биби виноват!».

Но трагедия тут в другом: объект его критики — наш король Бениамин Бенционович — на него даже не огрызается. Ни разу, ни полслова, ни «Ивет». Абсолютное равнодушие.

Психологи назвали бы это классическим случаем невзаимной политической любви. Когда один кричит, плюётся, метает гнев, а второй, увы, даже имя твоё не помнит.

Впрочем, и публика тоже подустала. Евреи — народ чуткий: если человек всё время ругается, значит, не хватает ему объятий. Не любят его. Не целуют. Не хвалят даже за шукшуку.

Но как же вышло так, что из всех «русских» политиков именно Ивета Израиль не долюбливает? Где благодарность за годы служения, за звонкие речи, за ту самую глыбу, которую он катит на гору каждое утро?

Иногда мне хочется подойти к Авигдору Львовичу, нежно пригладить лысину, взбить оставшиеся волоски как сахарную вату, прижать к груди и сказать:

— Поверь, Львович, я тебя уважаю. А ты меня? Ну хоть чуть-чуть?

И, может быть, оттает. Может, начнёт говорить тёплые слова не только про Биби, но и про свою фракцию. Ну, кроме Киршенбаум — её он навещал, потому что она сидела, а это у них, похоже, единственный способ стабилизировать партию.

ТУРЕЦКИЙ СЮРПРИЗ

А теперь перенесёмся в Анкару, где произошёл философский прецедент эпохи ИИ.

На вопрос:

— Что ты думаешь о президенте Эрдогане?

Чат-бот Grok, дитя Илона Маска, не задумываясь, буркнул:

— Мудак.

И тут понеслось. Анкара побледнела, прокуроры схватились за Кодекс, суды за клавиатуры, а Маск — за сердце.

Суд постановил: Grok оскорбил не только Эрдогана, но и Ататюрка, и религию, и, возможно, даже чай с сахаром. Всё это приравняли к уголовному преступлению, с перспективой четыре года и тапочки в тюрьме.

Это был первый случай, когда человек поругался с искусственным интеллектом — и проиграл.

НАЧАЛО НОВОЙ ЭПОХИ

Царь Ксеркс когда-то велел высечь море. Эрдоган пошёл дальше — решил посадить софт.

Надзор за соцсетями в Турции стал напоминать охоту на ведьм, только вместо ведьм — алгоритмы, а вместо метлы — Wi-Fi роутеры.

Маск, не будь дурак, пробормотал, что правосудию там верить нельзя, а боты — это зеркало общества. Если Grok кого-то назвал, возможно, он просто озвучил коллективное подсознание?

ИЗРАИЛЬ ЖДЁТ СВОЮ ОЦЕНКУ

Тем временем, в Израиле учёные, политики и обычные скучающие домохозяйки уже ждут, когда Илон привезёт Grok в Тель-Авив.

Хочется узнать, кого наш искусственный философ первым удостоит звания м…ака. Выбор, как вы понимаете, не из лёгких. Тут целый консилиум понадобится, может, даже специальная комиссия Кнессета по ненормативной этике.

В заключени, дорогие товарищи, мы пожелаем:

Ивету — объятий. Эрдогану — ботинок. Маску — нервов. А нам с вами, - побольше
карикатурных диалогов лучшего в мире  марионеточного театра




Shmiel Sandler