Горькое вино

Однажды ночью, в тишине промозглой,
Ты сядешь к очагу, где гаснет свет.
И память, словно гость незваный, грозный,
Вернёт тебя на много долгих лет.
Ты вспомнишь день, когда с усмешкой колкой
Прошла, оставив за спиною тень.
И мой порыв, разбившийся в осколки,
Ты бросила в свой самый чёрный день.

Мой мир тогда казался хрупкой данью
Твоей холодной, гордой красоте.
А стук шагов звучал последней гранью
Меж искренностью и слепой мечте.

Так отчего теперь душа пустует?
И холод пробирает до костей?
Зачем твой взгляд в метели ночи ищет
Приметы позабытых мной вестей?
Тебе свою тоску доверить не с кем,
Ты в мире, как на брошенном плоту.
И страх не в том, что мрак в окне так резок,
А в том, что ты не встретишь теплоту.

Ты не желала в душу опускаться,
Где чувства бились раненою птицей.
Тебе привычней телом наслаждаться,
Меняя безразличные страницы.
Ты думала, что сила в равнодушье,
Что можно чувства с лёгкостью забыть.
Но вот теперь тебя тоска и душит,
И не даёт спокойно дальше жить.

Мою любовь ты посчитала ношей,
А преданность — уделом для шута.
Ты возводила замок свой из ночи,
Где правила лишь только пустота.

Так отчего теперь душа пустует?
И холод пробирает до костей?
Зачем твой взгляд в метели ночи ищет
Приметы позабытых мной вестей?
Тебе свою тоску доверить не с кем,
Ты в мире, как на брошенном плоту.
И страх не в том, что мрак в окне так резок,
А в том, что ты не встретишь теплоту.

Твоя свобода — ледяная клетка,
Где эхо повторяет лишь одно.
Где каждая былая самоцветка
Теперь на вкус как горькое вино...

Пройдёт и это. Боль со временем утихнет.
Не смей меня тревожить в снах пустых.
Ты плачешь не о том, что мир мой выстроен,
А лишь о том, что он... построен для других...
Что он живёт... без рук твоих...