Границы дозволенного

Мне можно про любовь, про звёзды, про рассвет,
про котиков, про дождь, про листья за окном.
Но если вдруг мой стих заденет чей-то бред —
мне вежливо напомнят: «Это не о нём».

Я гость в чужом дому — мне рады, но не вслух.
Мне можно говорить, но только не всерьёз.
Я — декорация, я — тихий, странный дух,
который почти жив, но лучше б не принёс.

Цензура? Нет, конечно! Просто времена такие.
Свобода? Да, но в рамках здравого смысла.
Я сам себе редактор — и в строчках не пустых
я вычёркиваю то, что может вызвать мысли.

А если вдруг сорвусь — ну, знаете, бывает —
и ляпну что-то вслух без намёка, без масок,
меня не запретят. Меня не замечают.
Ведь стихи — это просто буквы на экранах.

Но где-то в тишине, под гул чужих решёток,
я всё же шепчу то, что нельзя сказать.
Потом стираю. Пью. И снова пишу что-то.
И снова не про то. И снова — не понять.

А может, это и есть свобода —
не крик, а шёпот в темноте?
Не правда, но её намёки,
не слово, но его тень...