Дух

В этом мире не осталось никого.
В моей жизни не осталось ничего.
Город вновь зажёг огни и громким — дождь.
Я по улицам бегу куда-то прочь.

Только тени на стенах и хмель в висках,
И надежда на спасенье — в строках.
Свет фонарный разрывает мрак зрачков,
Но в глазах давно не виден свет богов.

Шорох луж, как шёпот тех, кто не живёт,
И ни встреч, ни расставаний — всё уйдёт.
Память, как костёр во мгле, почти потух,
Я — как улица: пустой, холодный дух.

Я иду, и в каждом доме — чей-то свет,
И в груди уже ни боли, ни сонет.
В переулках шепчут стены — об одном:
Нет ни дома за спиной, ни сна о нём.

Все мосты сгорели в пепел и туман,
И не ждёт меня ни враг, ни брат, ни храм.
Только ветер, обнимая, как беду,
Говорит мне: «Ты один. Иди. Я жду».

Я иду — и мир дрожит под каблуком,
Будто создан был из пыли и основ.
Каждый шаг — как приговор без палача,
Каждый вдох — как чуждая свеча.

На стекле витрин — ни образа, ни тени,
В отраженьях — незнакомые ступени.
Словно жизнь моя ушла за поворот,
Где ни времени, ни имени, ни нот.

Кто я был? И был ли — до сих пор
Этот голос, обнажённый, будто вздор?
Тень любви ли шепчет в ритме фонарей?
Или сердце бьётся — только для смертей?

Я касаюсь стен — и камень дышит болью,
Я кричу — и эхо вторит мне любовью.
Но никто не отзовётся, не простит —
Этот город не прощает, он — молчит.

Значит, мне идти в его бездушный свет,
Значит, в этом — мой ответ и мой завет.
Пусть забвенье — мой покров и мой венец,
Я останусь — голос, ветер и конец.

_______________________

***

Город снова зажёг огни, и дождь хлестал по асфальту, будто кто-то неистово стучал по клавишам рояля, пытаясь сыграть последнюю симфонию. Он шёл — не зная куда, не помня зачем. Всё осталось в прошлом: имена, лица, чувства. Мир вокруг был, но в нём уже не было никого. Мир внутри — был, но давно разложился, как покинутый дом.

Улицы скалились в витринах мёртвыми отражениями. Тени — единственные спутники — дрожали на стенах. Иногда казалось, будто кто-то идёт следом, но каждый раз — никого. Только ветер. Только шорох луж, будто кто-то мёртвый шепчет за спиной.

Он вспоминал… Смутно. В груди больше не было боли. Был только холод, как после глубокого ожога, когда кожа уже не чувствует. Он пытался что-то сказать, но слова гасли на губах, как свечи под дождём.

Каждый переулок — как разрыв в памяти. Каждое окно — как чужое сердце, где тепло — но не для него. Он касался стен — и чувствовал, как камень дрожит от боли. Кричал — и только эхо возвращалось, будто город всё-таки слышал, но не отвечал. Молчал. Как Бог, которого давно нет.

Ни дома. Ни прошлого. Ни даже надежды на вымышленное «потом». Все мосты сгорели, все имена растворились в тумане. И всё, что осталось — шаги. Один за другим. Не чтобы прийти — чтобы исчезнуть.

Где-то внутри него билось сердце, но не его. Чужое. Или мёртвое. Он не знал. Он чувствовал только одно: он больше не человек. Не жертва. Не герой. Не сын и не возлюбленный. Он — пустой звук. Ветер, что бродит по улицам без цели, лишь чтобы шептать: «Ты один. Иди. Я жду».

И он шёл. Потому что остановиться — значило бы осознать, что остановился ещё тогда, когда всё только началось.

Он стал частью города. Его голосом. Его ветром. Его концом.