Средневековый сыщик 1

Когда на развилке дорог находят обезглавленного купца, повешенного на дерево как новогоднюю игрушку, а его лошадь — с вывернутой шеей в немом укоре, расследование поручают самому неподходящему человеку — сборщику налогов Кею Лачу. Ведь кто, как не чиновник казначейства, знает толк в сыскном деле?



Дорога раздваивалась.
Это, в общем-то, было её основным занятием—раздваиваться.  Одна её часть уходила влево, петляя меж холмов, будто змея, уползающая в туман. Другая — вправо, прямая и чёрная, как клинок, брошенный на землю.
Между ними, точно немой страж, стоял серый, обшарпанный валун. Обшарпан он был не только промозглыми ветрами, но и подошвами тех, кто долго не мог решиться, куда свернуть.
Здесь всегда останавливались. Здесь всегда выбирали не ту дорогу.
Под засохшим дубом на обочине, валялась дохлая лошадь с неестественно вывернутой шеей. Седло, поклажу и все, что посчитали ценным с неё второпях срезали и утащили. Чуть дальше, на дереве, болталось нечто, издали напоминающее мешок с картошкой, если картошка внезапно решила стать человеком, а потом передумала, но было уже поздно.
Головы у мешка не было. Сапог — тоже. Даже портянки пропитанные потом стянули.
Вот что значит — плохие времена.
Неподалёку, в кустах дикого шиповника, притаилась голова купца Зюса Копника.   
Его лицо, некогда красное от доброго вина и хронической жадности, теперь было бледным, как воск. Глаза, широко раскрыты, на лице застыла маска ужаса.
— И за что мне всё это? — возопил к угрюмому небу сборщик налогов Кей Лач, не по своей воли назначенный графским казначеем расследовать это загадочное убийство.
Очевидно, граф Сёжу и его приближенные не слишком доверяли военным, вечно готовым по любому, даже самому ничтожному поводу развязать очередную разорительную компанию— будь то охота на ведьм, поголовное истребление волков, поджег леса или показательная казнь деревенского старосты с последующим рапортом о «благополучном разрешении ситуации».
Кей, кряхтя поднялся с колена и подойдя к дереву с обезглавленным мертвецом, крикнул двум солдатам у серого валуна:
— Эй! Вы… двое! Где мясник из деревни?
— Похезать пошёл в кустики ваше светлость.
— Ну что за болваны, я вам не светлость… –хотел было сказать Кей Лач, но сказал совершенно другое. — Так идите, проверти! Если он сбежал, я с вас шкуру спущу.
Солдаты, ругаясь, на чем свет, бросились со всех ног в лес, обнажая на ходу мечи.
— Только не убейте! —  крикнул им в вдогонку Кей Лач.
Вскоре из леска послышались глухие удары, ругань и вопли. Толстый мясник появился, удерживая одной рукой сползающие штаны, а другой закрывая подбитый глаз. Его пинками подгоняли солдаты.
—  Ну хватит я сказал! — прикрикнул на них Кей Лач. Он поманил мясника к себе. — Иди сюда, не бойся.
Мясник боязливо подошел:
— Ваше светлость, я… я не в чем не виноват. Если вы про ту порченую свинину, что я поставил в прошлом году для солдат благороднейшего графа Сёжу, так-то лето было необычайно жарким и …
Кей Лач тяжело вздохнул, окинул взглядом унылый осенний пейзаж: хлюпающую грязь дорог, дерево с пожелтевшими листьями и мертвецом без головы, мясника с подбитым глазом, болтающего какую-то чушь, солдат, равнодушно жующих табак и сплевывающих его на землю, затем поднял глаза к небу:
— Ну, за что мне все это? — вновь обратился он к небесам. Затем резко повернулся к мяснику, чьи мысли, не встречая никаких преград, легко и непринужденно порхали мотыльком от поставок протухшего мяса к деревенским сплетням. Связевая в единую историю несвязанные друг с другом события, суть которых сводилась к тому, что некие злые силы плетут против него заговор. 
— … во всем виноват сапожник Сим и жена дровосека Тима. Пока бедняга Тим собирает хворост в лесу, эти двое, он и она, блудят на глазах у всей деревни. Позор ваше светлость, позор!
— Заткнись, болван! — рявкнул на него Кей Лач. Мясник тут же заткнулся.
— Ты мне лучше скажи, когда он умер?
—  Кто, ваше светлость? Кто-то умер?
Я… я тут не причем. Я все время на работе, а если не на работе, то дома. Жена подтвердит.
— Я тебе про твою поганую работу спрашивал? Или может быть про твою уродливую жену?
— Нет, ваше светлость.
— Правильно. Вон, ведешь на дереве висит?
— Ой-ё! Вижу ваше светлость.
— Когда он умер?
— К… кто, купец Зюс? Не знаю.
— А почему ты решил, что это купец Зюс?
— Ну…  как же…
— Не знаю. Ты мне скажи, как это ты в человеке без головы и сапог узнал купца Зюса?
— Так вон же и лошадь его лежит.
— А откуда ты знаешь, что это его лошадь? Может это чужая лошадь. Шла-шла по своим делам, да и шею свернула. 
— Ваше светлость, да кто ж не знает лошадь этого жлоба.
—  Да?! Я вот, например, не знаю. — Кей Лач обернулся к солдатам. — Эй, вы! Знаете, чья это лошадь?
Те отрицательно замотали головами.
— Видишь, они тоже не знают.
— Вижу ваше светлость, —согласился покладистый мясник.
— Это хорошо, что видишь. А теперь смотри ещё лучше. Сейчас я, позову этих двоих, и мы очень скоро узнаем, и про Зюса и про лошадь. А если они постараются, ты у меня собственные роды вспомнишь.  Они ребята такие. Согласен? И знаешь что? Я тут подумал и мне кажется… это ты его убил и ограбил. Эй, вы двое, быстро сюда!
Солдаты бодро захлюпали по грязи. Мясник упал на колени и запричитал:
—  Ваше светлость не погубите! Все расскажу, как на духу!
Кей Лач жестом остановил солдат, те покорно встали, ухмыляясь поглядывая на мясника.
— Говори. Только не испытывай моего терпение. Оно у меня такое нежное и не любит испытаний.
— Ваше светлость! Это все кузнец— зять мой проклятущий! Язычник поганый. Не научили его покорности, уму и терпению.  Простой он как бычий хвост. Куда муха сядет туда и хлещет.   Говорил я ему, не связывайся с этими купцами. Все они обманщики и плуты. Не послушал он меня.
— Это ты про что тут плетёшь?
—Ну, как про что ваше светилось. Симон— зять мой, будь он неладен. Подковал лошадей Зюса в долг, а жлоб этот отказался платить Симону. Все потом говорит, потом. Ну а Симон он же язычник, им, как известно Отец наш всемогущий  мозгов не дал, зато силищей наделил неимоверной, как герцога Валифора. Подкараулил он Зюса на развилке, да как даст кулаком по лбу кобыле его. Та от удивления и упала.
 — От удивления?
 — Да ваша светлость. Все так и было. Зюс в лесок сбежал, а Симон подковы с кобылы снял и домой пошел.   
—Домой пошел?
—Истинная правда ваша светлость. Пусть покарает меня отец наш всемогущий если я…
—А потом вы с ним, вернулся, зарезали и ограбили бедолагу. Ну и семейка у вас. Всех повешу.
— Нет-нет ваше светлость. Вы что!? Симон и мухи не обидит.
—Конечно. Только лошадь одним ударом уложить может, а мух он не трогает. У мух брать нечего. Правильно я говорю.
— Ваша  светлость, да не мог он это сделать!
—Что-то не верится рыло свинячье,  врешь хитро, словно Зевулор на суде небесном. Сдам я вас его святейшеству, а вечером схожу на площадь посмотреть, как из вас с зятем запеканку сделают. Что думаешь, хорошие из вас запеканка получаться?
— Ваша светлость не губите! На вас вся надежда! На доброту вашу безграничную и разумение великое.  Мы люди маленькие, беззащитные. Вы… ваша светлость великий человек и когда идете по улице, само светило светит ярче…
— Ты… это… не перегибай, а то у меня зад слипнется. Все равно повешу.
 — Ваша светлость да зачем же мы ему тогда голову оторвали?
—Чтобы никто не смог его узнал.
—А на дерево, зачем затащили, ваша светлость?
— Чтобы… чтобы… Эй! Вы! Как там вас? —Кей Лач повернулся к солдатам.
— Биггс и Виггс, ваша светлость! — хором ответили оба.
— И кто из вас Биггс, а кто Виггс?
—Я Биггс ваша светлость! — ответил один.
— А я Виггс ваша светлость! — ответил второй.
Кей Лач молча смотрел на солдат, думая о том, кому бы из них приказать ударить мясника. Солдаты поняли молчание по-своему.
— Ваша светлость, я Биггс. У меня красный плащ, а у него…
— А у меня синий, ваша светлость. — вставил свои пять сольдо Виггс.
—Что? — не понял Кей медленно выходя из состояния задумчивости.
—Ну… ваша светлость, это… чтобы вы нас не перепутать. У меня плащ… он как… как брюква, только чуть-чуть другого цвета. А у него…
— А у меня, что-то между сине-голубым и ослепительно синим, плавно переходящим в морскую волну.
— Куда переходящим!? —переспросил Кей Лач сквозь зубы, а лицо его стало точь-в-точь цвета плаща Биггса.
— В морскую волну, ваша светлость.
— Вы что поленья тупые, издеваетесь?
—Да… нет, ваша светлость.
— Или вы может близнецы?
—Что вы. Это уж точно нет, ваша светлость. Мы даже не похожи. Он высокий, а у меня усы.
 — Так какого я вас перепутаю! Вот ты, например, — Кей Лач ткнул пальцем в Биггса. — Виггс, правильно?
—Эээ… не совсем ваша светлость. Но если вы настаиваете…
— Ударь его! — приказал Кей Лач срываясь на крик. Биггс недолго думая влепил оплеуху Виггсу. Тот отлетел в сторону и упал на траву.
—  Да не его бараний огузок, а мясника.
Биггс молча подошёл к мяснику, поставил его одной рукой на ноги и влепил такую, что тот отлетел к Виггсу.
— За что, ваша светлость?! — завыли оба.
— За то, что слишком умные. Чего доброго, книги читать начнете.
— Книги? Нет, что вы ваша светлость. Отец наш небесный отведи глаза наши и на путь истинный наставь.
— Ты же мясник, правильно? — Кей Лач ткнул пальцем в мясника.
— Да ваша светлость, истинная правда. — согласился мясник.
— А я Виггс, солдат. — поднял руку Виггс.
— А ты заткнись куриный глаз. Ещё раз пасть откроешь, скажу этому… Как тебя?
—Биггс, ваша светлость. У меня красный плащ. Как брюква, но другого цвета.
Кей Лач сжал зубы, сделал глубокий вдох и молча посмотрел на небо.
 — Скажу Биггсу, у которого мозги как брюква, чтобы он отрезал тебе язык, понял?
— Угу. — ответил Виггс.
—  Если ты мясник, —продолжил Кей Лач. — значит можешь Зюса потрогать, палец куда-нибудь засунуть и сказать, когда Зюс Копник помер. 
—Ваша светлость, не буду я ему пальцы… да и не залезу я на это дерево. А вот лошадь околела непозднее вчерашней ночи. А Симон повздорил с Зюсом два дня назад и подковы…
— Что подковы?
— Подковы на лошади новые, не Симона. Это мешок с червями уже другого кузнеца обманул. Да и Симон с ним на другой развилке повздорил.
 — Так что же ты послед мышиный все это время молчал?! 
 —Так это же вы и не спрашивали про лошадь.
—Значит так, — Кей Лач повернулся в Биггсу. — этого в кандалы и мне нужна подкова с дохлой лошади.
 — Так у меня инструменту нету.
—Так отруби, меч та у тебя есть!
—Все четыре?
—Пять!
—Пять? — Биггс трусцой побежал к лошади. Затем, склонился над ней и очень внимательно пересчитал ноги, несколько раз. — Ваша светлость их четыре! Пятая пропала! Поискать? 
—За что мне всё это? — Кей Лач махнул рукой и побрел к дороге. — Не надо, сама найдется! Одну, отруби одну! И в город, навестим кузнеца.
Биггс высоко поднял меч и резко его опустил.
Готово ваша светлость. — Биггс подошел к Кею и сунул ему под нос лошадиную ногу, отрубленную чуть ли не по бедро.
— Ты что с ней собираешься делать, на огне жарить беспелюха ты дубовая?
— Ваша светлость, вы же сами сказали: «отруби ногу», ну и…
— Мне  подкова была нужна, а не целый окорок. Иди, подкорнай немного и в мешок положи.
Биггс ушел и вернулся уже с мешком.
 —Ваша светилось, вот рядом с лошадью нашел… Похоже на рыбью чешую, да больно крупная. — и Биггс протянул на ладони горсть серебряных кружков. Кей Лач сжал их в руке.
— Свернутые шеи… оторванные головы… мертвяки на деревьях, а теперь и гигантские рыбы в лесу. За что мне всё это, за что?
Продолжение следует.