Кристина. Страшная месть. Часть 3. Испытание

Кристина сидела у больничной койки Савелия, глядя на его бледное лицо, покрытое испариной. После падения в подъезде его нога была в гипсе, и врачи обещали, что он скоро поправится, но её сердце всё равно ныло от боли. Она не могла забыть холодных слов его матери, назвавшей её "извращенкой", и слёз, что смешивались с дождём на улице. Но Савелий, очнувшись от обезболивающих, первым делом протянул к ней руку, его голос был слабым, но полным раскаяния. "Кристина, прости за мою мать. Она не понимает, что ты для меня значишь. Я люблю тебя, и мне плевать на её слова." Его слова, как тёплый луч в холодной палате, растопили её обиду. Она сжала его руку, шепча: "Всё хорошо, Савелий. Я не оставлю тебя." В тот же день она настояла, чтобы его выписали под её ответственность, и перевезла к себе в пентхаус, где наняла сиделку и окружила его заботой, словно ребёнка, которого боялась потерять.

Но покой длился недолго. Её мысли разрывали новости из Ташкента — смерть Шерзода, одного из её сыновей от Рахима, убитого дынёй, казалась новым витком кошмара. Кристина, не раздумывая, купила билет на ближайший рейс. В Ташкенте, под палящим солнцем, она стояла у могилы Шерзода, где запах пыли и скорби душил её. Рахим, постаревший, но всё ещё с твёрдым взглядом, обнял её, шепча слова утешения на узбекском. А затем он протянул ей клочок бумаги, найденный внутри той самой дыни, что стала орудием убийства. Кристина развернула его, и её кровь застыла в жилах. Кривым, почти детским почерком там было написано: "Мама, ты меня забыла?" Те же слова, что сопровождали смерти Артёмчика, Марины и Гриши. Она рухнула на колени у могилы, рыдая так, что её крик эхом отдавался в знойном воздухе. Кто этот призрак из прошлого, что преследует её, отбирая детей одного за другим? И сколько ещё ей предстоит потерять?

Безутешная, она вернулась в Москву, где Савелий, несмотря на свою боль, стал её единственным утешением. Он держал её за руку, пока она рассказывала о Ташкенте, о записке, о страхе, что сжимает её сердце. "Я найду этого ублюдка, Кристина, даже если мне придётся ползти за ним," — клялся он, и в его глазах горела решимость, которая на миг заглушила её отчаяние. Но пока Савелий был на больничном, расследованием занялся его коллега, майор Василий, грузный мужчина с сальным взглядом и ухмылкой, от которой Кристину передёргивало. Он пришёл к ней в пентхаус, якобы для уточнения деталей, но вскоре его намёки стали откровенными. "Кристина Ивановна, дело сложное, убийцу можно искать годами. Но если вы... ну, понимаете, поможете, я могу ускорить процесс. Иначе, боюсь, дело так и останется в архиве." Его слова были как пощёчина. Кристина, сжав кулаки, посмотрела ему прямо в глаза. "Я не буду платить за правду. Мои дети заслуживают справедливости, а не ваших грязных сделок." Василий лишь хмыкнул, пожал плечами и ушёл, а через несколько дней она получила уведомление: дело закрыто за отсутствием улик.

Савелий, узнав об этом, пришёл в ярость. Несмотря на боль в ноге, он настоял на том, чтобы поехать на Петровку и разобраться с Василием. Кристина пыталась его отговорить, но его упрямство было сильнее. У входа в управление, на скользком от дождя крыльце, он наступил на банановую кожуру, валявшуюся под ногами, и с криком рухнул на асфальт. Хруст кости разорвал тишину — вторая нога сломана. Теперь он был прикован к инвалидному креслу, и врачи в больнице качали головами, предрекая долгие месяцы восстановления. Кристина, не отходя от него ни на шаг, заботилась о нём в пентхаусе, кормила с ложки, меняла повязки, но видела, как его взгляд тускнеет с каждым днём. Депрессия накрыла Савелия чёрной волной. Он перестал говорить о будущем, о ребёнке, о свадьбе, лишь молчал, глядя в пустоту.

Однажды ночью, когда Кристина ненадолго вышла из комнаты, чтобы приготовить чай, она услышала странный звук. Вернувшись, она закричала от ужаса: Савелий пытался повеситься на люстре, обвязав шею ремнём. Но хрупкая конструкция не выдержала его веса, люстра рухнула, и тяжёлое стекло разбило ему голову. Кровь хлынула на ковёр, а Савелий, потеряв сознание, упал на пол. Врачи, прибывшие по её отчаянному звонку, спасли его, но сказали, что теперь он не может вставать с постели — любая нагрузка опасна для его жизни. Кристина, безутешная, сидела у его кровати, сжимая его руку, а в памяти всплывали розы, что она когда-то сажала для своих детей — их шипы впивались в её сердце, как эта новая боль. Она потеряла так много, а теперь и Савелий, её последняя надежда, балансировал на грани жизни и смерти. Как ей вынести всё это, когда тень убийцы продолжает нависать над её семьёй, а справедливость ускользает, как песок сквозь пальцы?