Кристина. Страшная месть. Часть 2. Новая надежда

Кристина сидела в своей роскошной гостиной, глядя на огни Москвы через панорамное окно пентхауса, но в сердце её бушевала буря. Прошло несколько дней с того момента, как две полоски на тесте подтвердили её подозрения — она снова беременна, на этот раз от Савелия, молодого следователя, который стал её опорой в этом кошмаре смертей. Её руки дрожали, когда она набирала его номер, чтобы назначить встречу. Она знала, что должна сказать ему правду, но страх сжимал горло — что, если он отвергнет её, как отвергали многие до него?

Они встретились в небольшом кафе недалеко от Петровки, где запах кофе смешивался с её тревогой. Кристина, теребя край скатерти, наконец решилась. "Савелий, я должна тебе признаться... Я беременна. Это твой ребёнок. Но не бойся, я не стану обузой. Оставь его мне, я сама справлюсь. Этот плод нашей любви станет моим утешением в старости. И я пойму, если ты не захочешь больше меня видеть. Ты так молод, у тебя вся жизнь впереди..." Её голос дрожал, слёзы катились по щекам, а в памяти всплывали образы роз, что она когда-то сажала для своих детей — колючих, но таких дорогих. Неужели и этот цветок будет ранить её сердце?

Но Савелий, вопреки её ожиданиям, не отшатнулся. Его тёмные глаза загорелись радостью, он схватил её руки, сжимая их с такой силой, будто боялся отпустить. "Кристина, ты не понимаешь! Я счастлив! Я хочу быть отцом этому ребёнку. Я хочу быть с тобой!" И тут же, не дав ей опомниться, он опустился на одно колено прямо посреди кафе, под взглядами любопытных посетителей. "Выходи за меня замуж. Я люблю тебя!" Кристина замерла, её сердце заколотилось. Она смотрела на него, такого юного, и сомнения роем вились в её голове. "Савелий, но разница в возрасте... Мне за пятьдесят, а тебе нет и тридцати. Что подумают люди? Я не хочу испортить тебе жизнь..." Но он лишь улыбнулся, отмахнувшись от её слов. "Какая разница, что подумают? Я всегда любил милф, ровесницы мне не интересны. Ты — моя женщина, и я не отпущу тебя никогда!"

Под этим напором Кристина растаяла, как лёд под жарким солнцем. Её сомнения растворились в его страстном взгляде, и, не в силах больше сопротивляться, она кивнула, шепча: "Да, Савелий, да..." Их разговор закончился не в кафе, а в тесном туалете ближайшей автозаправки, куда они зашли, не в силах сдержать страсть. Запах бензина и дешёвого мыла смешался с их тяжёлым дыханием, а стены, покрытые облупившейся краской, стали свидетелями их бурной близости. Кристина, отдаваясь ему, чувствовала, как на миг боль утрат отступает, уступая место надежде на новое счастье.

Через несколько дней Савелий настоял на том, чтобы познакомить Кристину со своими родителями. Они приехали в скромную квартиру на окраине Москвы, где запах жареной картошки и старых ковров напомнил Кристине о её собственной юности. Но тёплого приёма не последовало. Мать Савелия, женщина с суровым лицом и колючим взглядом, едва взглянув на Кристину, скривилась, будто увидела что-то отвратительное. "Кто эта старуха? Ты привёл в дом какую-то извращенку, Савелий! Убери от него руки, ты ему в матери годишься!" — выпалила она, не стесняясь резких слов. Кристина, поражённая этой злобой, почувствовала, как слёзы жгут глаза. Она попыталась что-то сказать, но голос предал её, и она, не в силах вынести унижение, выбежала из квартиры, хлопнув дверью. На улице хлестал холодный дождь, смешиваясь с её слезами, а в памяти всплывали розы, что когда-то дарил ей Роман — алые, как её боль, колючие, как её судьба.

Савелий бросился за ней, выкрикивая её имя, но в тёмном подъезде, спотыкаясь о спящего бомжа, он рухнул на бетонный пол, с криком схватившись за ногу. Хруст кости эхом разнёсся по сырому коридору — перелом. Кристина, не слыша его крика, продолжала бежать, пока не оказалась в такси, которое увезло её обратно в пентхаус. Дома, всё ещё дрожа от холода и обиды, она включила телефон, чтобы отвлечься, но новое сообщение заставило её сердце замереть. Это был Рахим, отец её тройни, с которым она не общалась годами. Его слова, сухие и тяжёлые, резали как нож: "Кристина, один из наших сыновей мёртв. Его нашли в Ташкенте. Орудие убийства — дыня. Разбили голову. Прости, что пишу так поздно." Она выронила телефон, её крик разорвал тишину квартиры. Ещё одна утрата, ещё одна смерть, и снова этот странный, почти абсурдный способ убийства. Кто стоит за всем этим? И сколько ещё ей предстоит потерять, прежде чем судьба сжалится над ней?