Зус и Стэлла

Зус

Зус любовно расправил две новые, только что доплетённые нити паутины.
Они чутко откликнулись на касание, серебряно блеснув в лунном свете.
Получилось… совершенно. От удовольствия Зус даже щёлкнул жвалами.

Идеальные круги ему никогда не нравились. Настоящее искусство он
видел в плетении чрезмерных на первый взгляд слоёв шёлка — и в том,
чтоб спрятать в них одному ему ведомые символы. Именно такая паутина
заставляла волоски на лапках Зуса подёргиваться от эстетического
удовольствия, а жвалы — маслянисто поблёскивать.

Кстати, вырваться из его нитей пока никому не удалось.

Над ним годами смеялись все окрестные пауки. Особенно старики,
упорно плетущие классические однослойные окружности. Но Зус лишь
лениво отмахивался средней лапкой. Что ему до чужого мнения? Пусть
своей паутиной занимаются. Уж он-то всё знал про искусство и
эффективность.

Вольготно раскинув лапки в центре паутины, Зус блаженно сощурился
на бескрайнюю реку. Место для своего шёлковистого творения он выбрал
на мосту. Ему нравился шелест ветра, плеск воды. Нравилось, как
блестят растяжки нитей в свете луны. А главное — здесь ощущался дух
свободы. Он почти мог представить себя бабочкой: как расправляет
крылья и вольно летит за горизонт…

Паутина сильно дёрнулась, прервав грёзы Зуса. От неожиданности он
даже порвал нить, над которой трудился весь вечер.

Зус развернулся, злобно зашипел на нарушителя спокойствия и… не
поверил своим глазам. Будто в ответ на чудные крылатые мечты, в
паутине барахталась бабочка. Тонкая, почти прозрачная. Светло-лиловые
крылья безостановочно трепетали на ветру. Хрупкое тело отчаянно
дёргалось, всё сильнее запутываясь в крепких нитях.

Контраст лиловых крыльев, тёмного неба и серебра паутины заворожил
Зуса. А золотистая пыльца, облаком окутавшая трепещущую гостью, и
грация её движений лишили паука всех органов чувств разом. Он забыл
про реку, про сложные узоры. И даже про великолепие паутины, которую
ещё минуту назад считал самым совершенным творением мира. Замер в
той позе, что был, да так и застыл.


Стэлла

Лапки Стэллы всё реже дёргались, да и вся она как-то обмякла в паутине.
Сил почти не осталось. Бабочка ещё пыталась освободиться, но скорее по
инерции. Даже сквозь волны накатывающей паники, требовавшей до
последнего бороться за жизнь, она понимала: это конец. Все попытки
вырваться из ненавистных нитей привели лишь к тому, что тело сковало
ими будто коконом. И крыльями не шевельнуть уже — они теперь
мешают больше…

Стэлла горько сожалела о любопытстве, заставившем её покинуть сестёр,
обожаемые ночные фиалки, и отправиться исследовать мост. Нечего было
ей делать среди мотков паутины и сотен внимательных паучьих глаз,
ждущих во тьме новую жертву. А печальные примеры её подруг? Ещё ни
одна с моста не вернулась. Как в Лету канули…

Всё это Стэлла знала. Но ведь интересно было… Хотелось самой посмотреть
на «гроздья смерти». Так в её семье называли паучье логово на мосту.
Ощутить головокружительную высоту и отдаться на волю ветра…

К тому же она верила в свою ловкость. Да и нормально бы всё было, не
зависни она у особенно необычной паутины. Блестящие нити свивались в
неведомые символы, как живые. Манили, гипнотизировали. Стэлла готова
была поклясться, что увидела знак бесконечности в самом центре
плетения.

Бабочка действительно была осторожна. Вот только не учла ветер. Резким
порывом её подхватило и швырнуло вперёд. Прямо в мерцающий знак
бесконечности паутины.

Когда Стэлла услышала шипение откуда-то сверху, из самого тёмного угла
под перилами, она обмерла. Так могла звучать только смерть. Ей
показалось, что чернота ожила, заклубилась, обдала могильным холодом
каждый волосок на теле — до самого кончика хоботка. Даже остатки
пыльцы на крыльях будто инеем покрылись.

Сгусток тьмы стал обретать форму. Из него показались восемь пар тусклых
чёрных глаз, сегменты передних ног. Паук был огромен — наверное, вдвое
больше Стэллы. И медленно двигался в её сторону…

Этого зрелища крохотное сердечко уже не выдержало. Так закончилась
жизнь лиловой ночной бабочки Стэллы.

Она уже не видела, как Зус короткими яростными движениями рвёт
собственную паутину. Не видела, как нити мертво повисают бессмысленными
клочками. Не чувствовала, как её свободное от пут тело подхватывает
ветер и уносит куда-то за горизонт реки…


Эпилог

Зус цепко держался за остатки паутины и смотрел, как вдали исчезают
прекрасные лиловые крылья. Всё, чего ему хотелось — отпустить серебряную
нить… и да будь что будет.

Он не знал, что такое любовь. Только чувствовал, будто потерял нечто
невыразимо важное. Всё как-то разом потеряло смысл, поблекло. Не
радовала больше луна. Не хотелось заплетать сложные узоры.

Впервые Зус не испытал желания сожрать добычу. Бабочка была слишком
красива. Но главное… она олицетворяла его мечты о свободе, о вольном
полёте.

Хищный паук впервые в жизни ощутил сродство с беззащитным мотыльком.
Именно поэтому Зус пытался освободить её. Чтобы жила. Чтобы летала
беззаботно. Если уж он так не может…

Жаль, что не каждой мечте суждено сбыться: все вещи такие, как они есть.
И не дано пауку менять их.
______________
Рисую я. kapriss art