Голос

Четвёртый год дежурства в пустоте
Над ликом пламенеющим планеты,
Где, льдом блестя в кромешной темноте,
В кольце стремглав проносятся кометы,

Подчас сбиваясь и пускаясь вскачь,
И оседая в наст холодной пылью.
Багров Юпитер, пылок и горяч,
А мир под ним безмолвен и стерилен.

И в тонкой ленте атмосферы здесь
Ещё не проявились знаки жизни,
Но день и ночь из недр качают взвесь
Воды для проб земные механизмы.

И у смотрителя, живущего без слов,
Рутина дней с досугом неказистым:
Починка роботов, отправка образцов,
Да радиовещание с Каллисто.

**

Бездонный космос, неуютный столь,
Сколь может быть отсутствие контакта,
Где невесомость наполняет смоль,
А сердцу не сыскать иного такта.

Ведь тверди нет, и нет иных причин
Для притяженья. Сир и бесприютен,
Ты мнишь, что во вселенной ты один,
И от того в ней холод абсолютен.

Но где-то в станционной тесноте
Вдруг раздаётся шорох, позывные,
И женский голос в гулкой пустоте
Доносит через тьму слова живые.

Текущий график, сводки для Земли,
Прогноз погоды. И в конце приветы
Для базы на невидимой вдали
Европе. И отдельно - Ганимеду…

**

Закончен цикл, осмотрен стёртый бур,
Сменён скафандр на буднюю одежду,
Из тьмы подлёдной выпростав лазурь,
С глубин взята толикою надежда,
 
Что опровергнут парадокс Ферми:
Мечтою ширя шоры солипсизма,
Мы во вселенной всё же не одни,
И в челноке – иные формы жизни.

Лиловый росчерк в сизости колец,
На фоне пятен и полос планеты, -
Летит дугой, письмо неся, гонец
И длится ожидание ответа,

Когда случится новый оборот,
Спустя неделю новой передачей.
И голос твой, смеясь, произнесёт:
«Ну как там, Ганимед? Привет! Удачи!»

**

И эта фраза в краткости своей
Сокрыв намёк. А может и не спрятав
Иного смысла. Станет сутью всей
Надежды. И иного результата

Не стоит ждать. И не преодолеть
Пространства между. Будто нам когда-то
Дистанций не хватало на Земле -
В пустынях дней и без координаты

Для двух сердец. И вот теперь вовне,
Стократ умножив, мы по ощущеньям
Создали бездну в каждом новом дне
И вечность в каждом прожитом мгновеньи.

**
 
Но вместе с тем, у параллельных двух
Прямых нет шансов только у Евклида,
А Лобачевский – парадоксам друг –
Дал шанс любви, придав объем эгиде.

И на орбитах, слитых в небосклон,
В запутанных сердцах, подобно квантам,
Движение отныне в унисон
И с частотою Планковской константы.
 
И мы с тобой – два спутника любви -
Кружим вокруг, как Ганимед с Каллисто.
Две параллели в небе искривив
Теперь сердца, что начинают биться,

К друг другу тянет. Радостен привет,
Что донесётся сквозь холодный космос.
Челнок вернёт твой трепетный ответ.
И в шлеме прозвучит твой нежный голос.