Немере алу

[У казахов существует традиция, известная как "Бауырына салу" (или "Немере алу"), когда первенца отдают на воспитание бабушке и дедушке или другим старшим родственникам. Обычно это происходит в возрасте до полугода, а иногда и раньше]


Я иногда, когда луна глядит в моё окно,
Закрыв глаза, смотрю немое, странное кино.
Там мальчик, так похожий на меня в те годы,
Разбил коленку и не прячет слез от непогоды.
К нему склонилась женщина с улыбкой виноватой,
И голос нежный лечит рану лучше сладкой ваты.
А руки те, что я привык лишь вежливо встречать,
Его умеют так отчаянно и нежно обнимать.


Егер де [с каз.: Если бы], я от дома не был в детстве отлучён,
Я б не был «внуком», а лишь «сыном» был бы наречён.
Я б знал тепло ладони, что дала мне эту жизнь,
А не учился говорить ей вежливо: «Вернись».
Могла бы быть у жизни и другая доля,
Где я бы рос не в клетке долга, а на воле.


В моём кино отец, уставший после трудового дня,
Меня бросает к потолку, смеясь и щекоча.
А младший брат несется к нам, чтоб тоже полетать,
На этот шум и гам с улыбкой смотрит наша мать.
Мы делим поровну и яблоко, и тайный наш секрет,
И нам не нужно лишних слов, чтоб дать на всё ответ.
И в этом выдуманном мире так тепло и так легко,
Но от реальности моей это до боли далеко.


Егер де, я от дома не был в детстве отлучён,
Я б не был «внуком», а лишь «сыном» был бы наречён.
Я б знал тепло ладони, что дала мне эту жизнь,
А не учился говорить ей вежливо: «Вернись».
Могла бы быть у жизни и другая доля,
Где я бы рос не в клетке долга, а на воле.


Нет, я не камень. Я не смею их ни в чем винить.
Ведь мои родные знали, как меня любить.
Они мне дали целый мир, и мудрость, и покой,
И научили быть отважным, и самим собой.
Но как душе соединить два мира, два огня?
Один, где я — любимый внук. Другой, где нет меня.


Егер де, я от дома не был в детстве отлучён,
Я б не был «внуком», а лишь «сыном» был бы наречён.
Я б знал тепло ладони, что дала мне эту жизнь,
А не учился говорить ей вежливо: «Вернись».
Могла бы быть у жизни и другая доля,
Где я бы рос не в клетке долга, а на воле.


Кино мое кончается. В окне уже рассвет.
На стенах — фото тех, кого со мною больше нет.
И телефон молчит. И в доме тишина.
У двух семей есть сын. У сына — ни одна.
Такая вот цена за древний тот обряд,
Где душу детскую в угоду старшим теребят.


Егер де, я от дома не был в детстве отлучён,
Я б не был «внуком», а лишь «сыном» был бы наречён.
Я б знал тепло ладони, что дала мне эту жизнь,
А не учился говорить ей вежливо: «Вернись».
Могла бы быть у жизни и другая доля,
Где я бы рос не в клетке долга, а на воле.


Могла бы быть у жизни и другая доля,
Где я бы рос не в клетке долга, а на воле.
Могла бы быть у жизни и другая доля,
Где я бы рос не в клетке долга, а на воле

Прослушать песню: https://suno.com/s/y11H2E0dAnDHq2zG