Один...

Луна белобокая катится низко, 
И ель под окном надорвалась до визга.
Он шел чуть дыша, в кровь изранены ноги, 
Болела душа, мир казался убогим. 

Таким недалёким и несправедливым, 
Приветливым  был, но на деле – фальшивым.
Был честен, открыт и без всяких извилин, 
За что ж так к нему ты, холодный и лживый? 

Катилась слеза по щеке, холодила, 
Он помнил, как тихо она уходила. 
В глаза не смотрела и долго молчала, 
А сердце разбитое громко стучало. 
Но гордо молчал он, ни взгляда, ни просьбы, 
Она уходила в озябшую осень. 

Он друга обнять был готов, поделиться, 
О жизни своей горемычной открыться. 
Но некогда другу, проблемы, работа, 
Не хочется душу марать о заботы. 
Да ладно б свои, а то ведь чужие, 
И лопнул вдруг мир, почернел, опостылел. 

Из мягкого, белого — жёсткий и серый. 
И рядом Луна и скрипучие ели. 
Он плечи расправил, шагнул к горизонту, 
Туда, где свобода, где яркое солнце