Ночь глухо падала на нас

Ночь глухо падала на нас,
Слепя и звёздами, и мглою.
А я не знал: какая связь
Тиши с плывущею луною.
Ночные звуки поглотив,
Они вели свой тайный сговор.
А Млечный путь был так красив,
Что был я просто очарован.
И рвалось сердце ввысь, к нему,
В звезду, желая превратиться.
Так рвётся бабочка к огню
И нет в ней страха, опалиться.
И встрепенулась вдруг душа,
Покой не нужный обнаружив,
И снова, чувствами шурша,
Пыталась тот покой нарушить.
Но был незыблемым, покой -
Содружество луны и ночи.
И я на все махнув рукой,
Сквозь эту ночь побрёл на ощупь
Сквозь ночь и тишину её,
Сквозь эту лунную сонату.
И сердце глупое моё
В груди возилось неприятно.
Был кислым, терпким вкус луны
И вновь внушал мне беспокойство.
Я убегал от тишины
По тропке звёзд навстречу солнцу.
Мне надоела эта тишь,
Её неласковая серость.
Она скреблась во мне, как мышь.
А мне так музыки хотелось.
Хотелось музыки такой,
Чтоб всё вокруг затрепетало,
Нарушив тягостный покой.
Но одного желанья мало.
Трепещущую эту мысль
Внушал я терпеливо ночи:
«Взорвись Бетховеном, взорвись!
Рассыпь себя на многоточья!»
И вот, как чей-то резкий вскрик,
На землю пала вдруг зарница
И свет её в меня проник.
И, встрепенулся я, как птица.
И руки крыльями подняв,
Взлетел Икаром в небо, к солнцу.
И звонкой музыкой в меня
Ворвалось чьё-то беспокойство.
В леса спешила тишина
О чём-то тягостно жалея.
А в небе родинкой луна
Ещё таинственно бледнела.
В дне, наступившем не найдёт
Она желанного покоя.
А я закончу свой полёт,
Чтоб снова встретиться с тобою.