Виктор Макарович Холин. Быль

Вот, наконец, настал тот час, когда, я собрался и пошел на радио-завод. Устраиваться на первую в своей жизни работу в качестве молодого специалиста. А окончил я Горьковский политехнический институт имени А.А.Жданова по специальности радиотехника. И вот я иду на работу. Далеко впереди мелькает роскошная  фигурка девушки: обтягивающее голубое трико, белые копна волос, легкая походка.. Она тоже идет устраиваться на работу и, похоже, туда - же, куда и я. Это Танька Золотова, как я узнал позже. 
И вот я спускаюсь с горки по улице Мучной ряд. Он обставлена обшарпанными двухэтажными старинными домишками 18 - 19 века. Заворачиваю за угол и вижу старинный, двухэтажный, солидный дом. За-хожу в невзрачную дверь и справа вижу еще одну дверь с табличкой «Отдел кадров». Захожу. За столом  - ражий мужчина. Это Глобанов - начальник отдела кадров. Протягиваю ему направление. Он улыбается и кому - то звонит. Через пару минут появляется крепко сбитый мужчина. Это легендарный Юрий Николаевич Ардалин - главный инженер завода.
- Куда его?
- Так, а что ты умеешь делать?
- Схемы разрабатывать, паять.
- Тогда тебя в СКБ к Шкунину.
И ушел. Конечно, он здорово промахнулся. В СКБ никто ничего не разрабатывал, а перекладывали бумаги, писали бесконечные письма и отвечали на них таким же бездельникам в других организациях.
- Так, по лестнице поднимешься на второй этаж, там направо, потом налево, впрочем, спросишь, где ОГТ (отдел главного технолога). Пошел, нашел нужную дверь, открыл и охренел. Комната (стадион) до отказа забита женщинами в белых халатах. Всех возрастов и калибров от очень молодых и привлекательных до уже стареньких лет в 35. Было и несколько мужичков. Они испуганно жались где-то по углам.
На стадионе базировались сразу несколько отделов: ОГТ, СКБ, БИХ и еще хренова туча отделов. Женщины разговаривали, звонили по телефону, часто -  по междугороднему, перекладывали бумаги, смотрели в какие - то чертежи, но ничего не рисовали, не проектировали. Среди этой толпы было несколько столов. Это и был СКБ. Шкунин в это время был в командировке. Он там был почти всегда. Его замещала красивая, хрупкая девушка Валя Коптеева, очень опасная, как оказалось потом, особа. Откуда-то из Сибири. И красота у ней была не наша, а восточная.
 Я ни хрена не делал уже неделю, когда вдруг появился Шкунин и озадачил меня: тебе нужно измерить температуру внутри резистора, находящегося в термошкафу на  операции просушки, при том, что по нему протекает рабочий ток. Всё!
 И это при том, что приборов - 0, инструментов - 0, методик - 0, опыта - 0. И, главное, нахрена это кому - то надо? Кстати, за всё время моей работы Шкунин ни разу не подал мне какого - либо совета, наставления, не поинтересовался результатами. Ничего. Исчез, как сон, как ут-ренний туман в очередной командировке. Похоже, он сам себя посылал в командировки. Может, баба где была, а, может…
Я начал искать концы. Нашел, что нужна термопара типа хромель-никель или хромель-копель. Термопара состоит из 2 проводов, которые свариваются между собой. Кой-как достал два провода. Как их сваривать? ХЗ. И никто не З. Бился, как головой об лед. Смастерил кое - как чего - то. В термошкаф еще нужно залезть, провода неизолированные. Опять ХЗ. Что делать? Что-то сделал. Где-то достал измерительную головку. Стал измерять. Фигня полная, соответствующая «измерительной технике». Стал уставать. Все время возился возле термошкафов. Жара жуткая. Стал заглядываться на девчонок - сборщиц. Вот красота-то где. И, поняв бесперспективность всей этой затеи с измерениями, стал ходить в цех просто пообщаться с девчатами. Вале Коптеевой это донесли и как-то раз она мне пригрозила:
- Я все расскажу Шкунину.
Я реально напугался, стал опять мерить, опять безрезультатно. Показания носили хаотичный характер. Можно было для отчета нарисовать что-то от балды. Но я даже думать об этом не хотел.
В СКБ появился еще один новенький паренек - Серега. Веселый, после армии. Что - то там возил, военные грузы. Тоже ни хрена ничего не делал. Мне уже порядком надоел весь этот бабий бедлам: звонки, бумаги, разговоры. А дела было ноль. Потом я увидел настоящую термопару, которые измеряли температуру в термошкафах. Дык они были размером с полицейскую дубинку. Как ее засовать в миниатюрной резистор весом 1 грамм? Для меня это загадка до сих пор. Да, и для всего человечества в целом. Думаю, что температура внутри резистора была равна температуре в шкафу, что измеряется прибором КСП, оснащенном стандартной термопарой типа дубинки. Вот и весь сказ. Тогда я был еще не опытный, застенчивый. Не мог резонировать начальству, а жаль. Я Серегу подключил своему проекту и мы вдвоем обивали груши с термошкафов. Я уже понимал, что Шкунин меня послал не знаю куда , принести - не знаю что, не знаю - когда.
И вот в один из этих беспросветных дней, как лучик солнца среди темного бабьего царства, перед нами с Серегой возник ОН. Среднего роста, сухонький, подтянутый, в донельзя отутюжено белейшем халате. Инженер - конструктор аж второй категории Виктор Макарович Холин. Внешностью он был чем-то похож на главаря гангстеров, которые гонялись за Дафной и Джозефиной в фильме «В джазе только девушки».
Он уже пришел с заданием типа моего - сконструировать установку, которая бы на выходе имела отвертку и вращала ее то в одну, то в другую сторону. И вращала бы винт в миниатюрном резисторе. Усилия там были мизерные - полграмма от силы. Но Виктор Макарович подошел к проблеме глобально и начал проектировать установку, которую условно назвал «Сальдо-бульдо». Ее внешний вид, принцип работы, размеры и характеристики знал только он. Он энергично взялся за дело. Не знаю, что он проектировал раньше, но, видать, это было многотонные устройства. Нам выдали 3 пустующих у окна кульмана.
Виктор Макарович вручную рисовал эскизы, а мы же Серегой перерисовывали их на листы А4.. А12. Все детали, как на подбор, назывались «Трибка» - вал с небольшой конусностью. Их было десятки, сотни типов. Как увязать в их во что-то единое целое знал только Виктор Макарыч.
Нам с Серегой Макарыч очень нравился. У него был совершенно циничный взгляд на жизнь и на женщин. Про них он отпускал такие моряцкие шуточки,  что вяли цветочки в горшочках, которой старательно поливали бабы. Ни разу он не поднял голос и никогда не давил ни на кого своим авторитетом и интеллектом. Мы с Серегой нарадоваться не могли. Он сделал осмысленным наше существование. Мы пахали в хвост и в гриву, пока вдруг раздался приказ: - Кангин, с вещами на выход.
Так я оказался в отделе механизации и автоматизации (ОМА) у Турубина. Там же работала чертежницей Танечка Золотова. Там я стал паять, рисовать схемы  - все о чем я мечтал, пока вдруг не раздался новый приказ: - Кангин, с вещами на выход!
Так я оказался в лаборатории АСУТП у Мишки Миронова. Это было самое лучшее место и время, где и когда я когда-либо работал, но это другая история. Потом я как-то встретил Макарыча. Он поведал:
- Серега ушел в цех. «Сальдо-бульдо» заработало. Можешь сходить и посмотреть в ЦЗЛ.
 Но времени у меня не было, я вращался в совершенно других компьютерных и ЧПУ-шных сферах. И разглядывать артефакты мне было некогда.
А Макарыча я последний раз видел много лет спустя на улице. Такой же жизнерадостный, веселый, добрый и уверенный.
25.04.2024.