Очнуться любимой

 Ёлке снился сон. Долгий, нудный, изматывающий. Она шла по пустыне, не понимая, куда идёт. Вдруг пустыня исчезла и её окутала тьма.
 Глаза распахнулись сами собой. На миг показалось, что нет и никогда не было в её жизни Егора. От этого стало так страшно, что слёзы хлынули водопадом.
 - Любимая, ты что? Очень больно? Сейчас обезболивающее поставлю.
 Он был. Он целовал её лицо, губы, глаза, гладил по волосам, прижимал к себе. Шептал на ухо какие-то безумные нежности. А она только уткнулась в широченное плечо своего Барина и вдыхала родной запах.
 Запах был откуда-то ещё. Вернее, цветочный аромат. Она посмотрела на трюмо. Там стоял огромный букет тигровых лилий.
 - Ты когда успел? - спросила она.
 - У соседки купил. Она выращивает на продажу. Ты поесть хочешь? Я у соседки ещё цесарку приобрёл. Она разводит. Бульон сварил. Паша сказал, тебя бульонами кормить.
 - Хочу, чтобы ты мне сыграл  "Старушку!", " Мы с ним росли в одном дворе", " Есаула", " Вальс-Бостон", "Дом хрустальный" и мою песню. Помнишь?
 - Помню! Я принесу бульон. Ты ешь, а я буду играть.
 - Если не хочешь, не надо.
 - То чего я хочу, Паша запретил ещё на месяц! Так что придётся играть!
 - Пашу хочу поцеловать.
 - Сейчас! Он и так не в обиде. Весь элитный коньяк упёр! За твоё спасение не жалко. Но поцелуи все достанутся мне! Не спорь!
 - Не спорю! - она принялась зацеловывать его лицо.
 - Тише, малышка, а то я за себя не отвечаю!
 - А дети где? - вдруг спохватилась она.
 - Не переживай, у детей всё отлично! Заберу через пару дней.
 - Устал?
 - Устал. Устал от того, что ты не понимаешь, что ты самое дорогое, что есть у меня. И если ты ещё раз посмеешь так собой рисковать...
 - Ничего не могу обещать!
 - Вредина!
 Он обнимал её, думая о том, что насчёт месяца Паша погорячился...