Сказки для её величества счастья. Cказка Третья

               
                КВIТИ* ПОЛОНИНЫ


       Ядовитое марево лишило людей воли.  Летняя пыль, перегар выхлопных газов, жар асфальта превратили город в каменную пустыню. Москва погрузилась в блекло-серую мглу. Бесцветные будни уничтожили время.
       Возникло желание бежать. Укрыться в иных краях, где Солнце не обращает надежды в пепел. Земля, любуясь небом, тянется к нему вершинами гор и деревьев. А голубая бесконечность, украшенная ватными облаками, одаряет своего антипода утренней росой, очищающими дождями, серебристыми дымками лесных чащоб, дурманящими ароматами болотных трав…
        Удивительно, как быстро сбываются Мечты. Стеклянный сосуд с зеленым вином «Квiти (Цветы) Полонини» и небольшой конверт, украшенный казенными печатями, сложились на столе в незатейливый натюрморт. Они не соткались из воздуха. Их принесли. Но когда? Память, обессиленная недостатком кислорода, отказалась восстановить события.   
          Беспомощный разум всегда готов к компромиссам. Раз нет объяснений, значит, Чудо! Тем более, название напитка  удивительным образом перекликалось с предписанием, вложенным в конверт: «Прибыть в расположение Прикарпатского военного округа в наикратчайший срок».
          Чтение повестки и дегустация слились в единый процесс. Восприятие сверх естественного требует некоторого проворства, согласованности действий.  Кто знает, чем обернется промедление? Я успел. Не в первой…

          И пригрезились мне дремлющие леса Волыни, царство сумерек, лунные тени, скользившие по полянам и исчезавшие в густых дубравах. Невидимый скрипач тихо наигрывал стародавние гуцульские мелодии.  Страстные, непонятные слова сопровождали его музыку: «Вiн знав, що часом комусь присниться сон i той рушає з Притулку, нестримний аж до одержимостi, нiби  ноги йому печуть i слiди куряться димом (Писар-західних-воріт-притулку. Галина Погутяк). 

        Колдовство? Пророчество? Предостережение? Понятно Колдовство. Настоящая жизнь не состоит из одних совпадений. Не зря мои  следы «курились дымом». Прибыть к месту службы в воскресный день мог лишь одержимый…
        Львiв, Лемберг, Львов. Двуглавые костелы. Стрийскiй парк, улицы, устланные тесаным камнем, площадь Ринок, кафейни, кафейни и … девушки неописуемой красоты. Сон, реальность?
        Безумный, блуждающий взгляд офицера вызвал в штабе армии беспокойство. Меня решили держать подальше от соблазнов.
        «Место службы — город Броды», — значилось в приказе.
      
         Броды! Провинция провинций. Крошечный, обитаемый островок меж лесов и болот Волыни. Незнакомец на улице — событие, тема нескончаемых пересуд. Объект простодушного любопытства и женского внимания.
        Вкусы, желания, симпатии неофита неспешной жизни быстро перестают быть тайной. Оркестры баров и ресторанов зазывно исполняют любимые мелодии, стоит ему переступить их порог…
       «Пан офицер сегодня грустит один, — учтиво осведомляется официант, поднося традиционную кружку «Черного бархата», и насмешливо добавляет, — пирожные запаздывают».
         Шутка! Помнит, подлец, о моих вчерашних переживаниях. Не удержался, закусил одно другим и …О мрак незрячих глазниц, налитых лживыми слезами излишеств… О судороги тела, предсмертный вздох порочных страстей.
         Но грех обижаться на бывшего шляхтича. Да, и бывший ли? Воспитание, манеры, осанка. И тростью владеет безукоризненно. «Батман», «флеш», «туше»… камень летит в цель, ветка куста срезана, словно лоза саблей…

          Возможно ли такое в Москве, затопленной суетой, толчеей, корыстью. В Москве, где души  разъедают равнодушие, интриги и постылые подозрения: ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? КАКОЕ КОМУ ДЕЛО?…

           В Бродах не задают подобных вопросов. Доброта, снисходительность, ирония всегда в избытке…
           «Лейтенант, отчего вы игнорировали меня в офицерском собрании?»
           Еще одна милая издевка. Богом клянусь, весь вечер не отходил от девушки. Попробуй, прояви невнимание? Украдут, уведут из-под носа. Но без извинений и бокала пива не обойтись. Таков Этикет.            
          И, конечно, само СОБРАНИЕ. Стареющий майор, глава заведения, предусмотрел ВСЕ. И он когда-то был молодым… гусаром, поручиком польской армии. А потому блистающий танцзал соседствовал с прохладным, темным кинотеатром. Местом выяснения отношений уставших пар.
          Кульминация — избрание «Мужчины вечера». Победителю вручали две бутылки закарпатской шипучки. И под аплодисменты, в обществе избранниц провожали наверх, в отдельный кабинет. И я бывал там. В ту пору мне часто везло.
           Испытание не оканчивалось посещением заветного этажа. С возвращение счастливца оркестр брал минутную паузу, а затем… следовало танго с «Королевой Бала». Тогда-то и выяснялось, насколько претендент близок к абсолюту. Достоин главного приза. Благосклонности «Ее Величества». Не теряйтесь в догадках. Слова бессильны описать чувства, рожденные безраздельным вниманием Первой Дамы…   
      Маленькая хитрость. Моя партнерша, примадонна львовского варьете, всегда рядом. «Царица»  прозванная друзьями. «Женщина московского лейтенанта» завистниками. «Королевой Бала» всеми. И потому победа, победа и еще раз победа.
      Гнусные языки распускали сплетни. Все ложь, ложь… кроме правды, конечно. Правды, о посещениях ее выступлений в ресторане «Высокий замок». Цветов. Шампанского…
       Не знаю, что находят люди в этом кислом «лимонаде»? Она была того же мнения. Поэтому в Бродах мы пили темное пиво…

        Волынь легка.  Чувства зыбки. Воздух и закарпатские вина кружат головы… Глаза открываются шире, шире… И перед вами, уже совсем иной мир… Мир, где властвует полонянка Янина…
        Да, читатель, случилось. Мне не удалось сохранить верность подруге. Но, кто бросит камень, в поклонника красоты? Еще никогда каблучки не извлекали из львовских мостовых столь торжественные и призывные мелодии. Ни одна походка, внезапно сменявшаяся взволнованной девичьей рысцой, не обладала такой притягательной грацией.
        Спина и плечи парили над нежными изгибами талии, прикрытой, словно мантией, ниспадавшей копной пепельных волос. Насмешливые, малахитовые  глаза, подмигивали, застывшим в восхищении облакам и солнцу. Приподнятые в легком удивлении брови, снисходительная, ласковая улыбка, обращали толпу в каменное изваяние.
         Воздух становился неподвижным. Дождь и снег не достигали земли там, где шествовало ЧУДО…
          Опять Колдовство?! Как же иначе, моя фуражка с голубым околышем оказалась на прелестной головке. Мы и знакомы почти не были. Два коктейля в «Шоколадном баре» не повод для фамильярностей. Лишь искренняя попытка заговорить на ее родном языке подтолкнули к безрассудному предложению посетить столь сомнительное место. Его приняли!
          И вот мы рядом. Красота польской речи и мой волапюк. Девушка из иного мира и хмельной лейтенант, одетый не по форме. Африканские  джунгли, саванна, населенные хищниками, казались более безопасными местом прогулки, нежели Львов с кровожадными военными патрулями, рыскающими в поисках жертв.
      Удача простерла над нами свои крылья. Мы прошли город вдоль и поперек, заглушая уличный шум смехом и выкриками, сменяя легкомысленный фокстрот, чопорным полонезом. Мой краковяк вызвал остановку транспорта. Трамвай сошел с рельс. Но зловещая троица со штыками у пояса так и не встретилась на пути…
      
       Мысль, прокатиться в милые сердцу Броды, пришла сама собой. Даже бездушный поезд, осознав безумие поступка, останавливался при первой возможности и взывал к трезвости рассудка. Но в вагоне ресторане подавали «Kirsch» (вишневое вино).
       Семафоры отчаянно размахивали «рукавами», мигали огнями, безуспешно стараясь предотвратить наш визит в офицерское собрание.
       Небо затянули тучи. Ангел-хранитель сбился с курса и не долетел до Брод.
        На выходе из танцзала меня поджидала «Их Обманутое Величество»…

        Последний палач Парижа Клемон Анри Сансон, затачивая нож гильотины, обычно говорил осужденному: «Не смотрите вверх месье – там всего лишь судьба»…

         И, он был прав, от судьбы не скроешься. Искры, посыпавшиеся из глаз, (Поверьте моему опыту, не изменяйте балеринам) превратили сумерки в полдень. Отразились в небе  столь неожиданным для местного климата Северным сиянием. Мне не доводилось видеть женщин при подобном освещении. Сине-зеленые всполохи, пронизанные огненно-красными молниями, придавали Янине неземной шарм. Зато я, увы, потерял, половину прежнего «великолепия».       
         «Gdzie diabel nie moze, tam babe pomoze»,- задумчиво произнесла полонянка. И, развернувшись, зашагала к вокзалу…

           Провал! Фиаско! «Finito la commedia”! Припоминаете картину Василия Сурикова «Меньшиков в Березове»? Ну, тогда легче представить и мое положение. Я остался один.
         Презрение бывших друзей и радость врагов отравляли жизнь. Изредка до меня доходили слухи о новом избраннике, завладевшим вниманием «Примадонны Высокого Замка». Скупое ничтожество не дарило ей цветы, спорило из-за каждой копейки в поданном счете, не оставляло чаевых. И однажды получило по заслугам. Шляхтич-официант наказал его тростью. Исполнять танго, да и появляться в собрании после такого позора стало невозможно.
         Унижение соперника не принесло облегчения. Попытки отыскать Янину закончились неудачей. Она более не снисходила на улицы Львова. Моросящий дождь  обратил тоску в отчаяние…

          Но ведь я в Бродах! В краю лесов и болот!  Краю чудес! В земном Раю, где шумят вековые дубы, поют птицы, где дымки забвения обволакивают и исцеляют израненные души…
         И опять в нашей истории появляется загадочная бутылка с зеленым вином. Не спрашивайте откуда. Не знаю. Повторяя по буквам. Нимфа — Ельзбета   Зося – Настуся — Агнежка — Юзетта!
        Глоток… и по чернильному небосводу рассыпался жемчуг звезд. Народившийся месяц выглянул из-за тающих, уносящихся за горизонт облаков. Земля и корявые пни покрылись дымом туманов. На поляне, в лунном свете, появилась одинокая фигура… Царица, Королева Бала…
               

                ПРОЩЕН!!!

Польское танго сыграйте мне, панна,
На потускневшем старом пиано…
Пусть мимо кладбищ, костелов и парков
Бричкой беспечной катится танго.

Вы — кабаретка, вас обожают,
Ваша горжетка искры роняет
Слушают вас упоенно и жадно
Лысый студент и банкир моложавый…

Танго, панове, танго столицы!
Снова и снова петь, веселиться!
Танго предместий, танго предчувствий,
Спеси и чести, слез и напутствий.

Где вы теперь, музыканты, старлетки,
Где потерялась моя кабаретка?
Звали Яниной, а может Татьяной…
Нет вас на свете, милая панна.

Нету на свете танго влюбленных
С хриплым стаккато аккордеонов.
Улицы нет. Позабыто названье.
Есть лишь короткое воспоминанье:

Вечер, и снега густое круженье.
Комната. В комнате смех и движенье.
Свечи горят, гости шутят галантно,
Мама играет польское танго…

Вынесло время злые вердикты.
Панна, сыграйте, молю вас…
                Juz nigdy !**

 *  КВIТИ - цветы (укр.)
 ** автор танго Анатолий Постолов.