Мухи-цокотухи

В подъезде мухи-цокотухи,
Жужжа, летают на окне.
А соседки, да старухи
Ворчат на них в кошмарном сне.

Двери лишь приоткрывают –
Боятся мух впустить домой.
Они, жужжа, всё ж залетают
Под крики: «Ужас! Боже мой!»

Над батей как-то на досуге
У друга, можно так сказать,
Жужжали мухи, как подруги,
И не давали ему спать.

Проснувшись, сына подзывая,
И проклиная жизнь-злодейку:
«Набьёшь их мне!» – на мух зевая, –
«Плачу за каждую копейку!»

И вот мой друг в дверь мне стучится:
«Летают мухи у меня?»
В глазах его азарт лучится,
Меня в проёме отстраня.

Вихрем по моей квартире,
То на окне, то там, где мойка,
Целился, как будто в тире, –
В руках сачок и мухобойка.

Минута, две, а может, три –
Всё как во сне и с позаранку.
Одну, иль две, а может три –
Сложил он мух в большую банку.

Затем прошёлся по подъезду,
В соседний, словно как волна.
А к вечеру к отцу приезду
Вся банка доверху полна.

В подъезде мухи-цокотухи
Жужжать не стали на окне.
А сварливые старухи
Уж не ворчат, а спят во сне.

Жизнь, к сожалению, одна,
Вторая – перебор иль дубль.
Транжиришь всё порой до дна:
Копеек дни и жизни рубль.

Тогда всё стоило копейки:
За десять – бегали в кино,
За три – в трамвае на скамейке,
Одиннадцать – за эскимо.

Пирожок за пять с повидлом,
За три с сиропчиком вода,
С газом, с пенным переливом –
Копейка стоила тогда.

Но фокус другу не прошёл:
«Тут горы мух – они большие!
Где, сынок, ты их нашёл?
Просил своих – набил чужие!»

В подъезде мухи-цокотухи,
Жужжа, летают на окне.
И вновь соседки и старухи
Ворчат на них, как в страшном сне.

P.S.

Как в лодке жизнь свою гребли,
Нам душу грела – душегрейка.
Шуршали годы, как рубли,
В остатке – сущая копейка …