Тишина в крови

I.

В туманном рве земли, где рожь седая стынет,
Лежит мой день, как зверь, убитый без следа,
И солнце в зареве, как рана, кровью плынет,
И пахнет диким мёдом горькая звезда.

Здесь тишина больна неведомой усталостью,
Как будто Бог забыл вдохнуть в неё весну,
И тянется берёза с млечной своей жалостью
К избыточеству туч, к закатному огню.

II.

Я был бы рад прожить, как поле под грозою,
Что вглубь вбирает гул и корни не рвёт прочь,
Но в жилах бьётся стон и сыплется золою
Вся речь моя, как ночь, не знающая боль.

Везде одна беда – что жизнь неумолима,
Что небо с молоком нам выжжено в уста,
И только вольный ветер по утренним долинам
Несёт мои слова, как свет и темнота.

III.

Ах, лопни, мир земной, как созревшая ягода,
Чтоб сок твой алый жил в ладонях у травы,
Чтоб смерть была простой, как выдох у оврага,
Где прячется зайчонок от зимней молвы.

И пусть я в прах уйду без песен и без имени,
Как тот ручей в лесах, что тянется в песок,
Но в той немой росе, в рассвете журавлином,
Останется мой пульс, как в вечности глоток.

IV.

И если есть Творец, то он не в позолоте,
Не в лике храмовых безмолвных алтарей,
А в старом лесе там, где гнилью пахнут ноты
Слепых сухих грибов у мёрзлых королей.

Он в рваных облаках, где молнии под вечер
Пугают чью-то плоть – и дарят свет душе,
Он в каждой темноте, он в каждом смертном шепоте,
Он там, где ты молчишь, не веря больше в «жить».

V.

О, Русь моя, прости, что любви не ведал,
Что все твои поля казались мне стеной,
Теперь я с тишиной, с глухим слепым медведем
И с чёрной той рекой, что дышит подо мной.