Охотничья власть

Только приехал — и ногу в стремя
Снова нацеливаешь, и вскачь!
Там, где кочевничье было племя,
Пламя и голод, сиротство и плач.

Мне ли не ведать, с детства убогому,
Вымаливать у Бога что и как?
И чем несъедобным волчье логово
Кормит волков по утрам, натощак.

Выскочат заполошно — и ноги в капканы!
Завоют истошно — кличат беду свою.
Серые шкуры лоскутно, кусками,
Красным ошметьем по мордам бьют.

Кто поохотился, тот и хохочет,
Тушки беззубые к древку строча.
Что поохотившийся захочет
Тушкам беззвучным сказать, хохоча?

Я, мол, давлюсь, заливаюсь смехом,
Вы же — молчите, убитые всласть.
Я, мол, и с мясом, и с жиром, и с мехом.
Где же кончается охотничья власть?

Там, где кочевничье счастье прервётся:
У отдалённой и близкой реки,
Что, по преданию, Стиксом зовётся —
Так говорят старики.

Всякая власть не от Бога убога.
Всякий кочевник добычей богат,
Что разложил у чужого порога,
Прежде чем вскачь возвратиться назад.

В голую степь и родное жилище.
В долгую песню потомков своих.
Взгляд боязливый не Господа ищет.
Возглас предсмертный раздался и стих...