Ни есть, ни быть

Ощущаю себя Пиноккио из Японии
Тоже появился где-то непонятым
Другими и самим собой, потным,
Просыпаюсь под вечер с сухим ртом и запахом помойным.

Иной раз представляю себя покойным
Эти мысли позволяют быть немного спокойным
И в выборе свободным
Своего жизненного пути, довольно продольного.

В этом благодарю восточное бусидо,
Что красуется на предплечье моём до сих пор
Набитым по пьяни, портачно, до слёз.
Иногда стыдно за него, но всё же родное.

Желаю хорошим людям умереть без боли
И побыстрее, по возможности.
Ведь всё вокруг — говно,
Преисполненное тошностворности.
И тот яблочный пирог
Что приготовлен был в детстве,
Сладким вкусом растает
Воспоминанием о молодости.

Якорем попытка суицида останется виснуть,
Сделает своё дело и потонет шхуна.
Останется меткой в разуме, не даст скиснуть
Твоему телу тяжёлому, но что ветром бы сдуло.

Я ненавижу мух, что жужжат над головой
И садятся на кожу, щекоча как назло.
Я хочу их убить, но покрыт апатичной корой,
Что даёт им возможность насладиться игрой.

И детей не люблю, мне смотреть на них страшно.
Они — весёлые, игривые, бестактичные кудряшки.
Все норовят совершить глупость, что им свойственно
Привлечь к себе внимание, не понимая тяжести

Своих же действий, беззаботной жизнью
Дразнят меня и приводят в уныние,
Оставляя меня с самим собой рефлексировать —
О том, что дальше делать и как дальше лавировать.

Не хочется ни есть, ни пить,
Ни есть и ни быть.
И крест на груди не поможет не ныть.
Всё, что останется — свои боли убить
И к отсутствию всего присутствия слыть.