Ветер воет в горных долинах

Опять метель. Вьюга стонет у дверей,
Заносит следы былых скитаний.
Милые братья... Ваших нет уже друзей,
Лишь ветер воет в горных долинах. 

Но в сердце - вы. Как вечный горный звон,
Как эхо выстрелов в ущелье тесном. 
Я слышу вас - и вновь мой сон
Овеян прошлым, грустным, неизвестным...

А здесь, у Волги, тихо. Снег кружит, 
Как пух перины над моей постелью. 
Любимая мне руку положит
На плечи - и мне станет легче с нею.

Но знаю я: когда настанет срок, 
Меня метель кавказская разбудит. 
И вновь увижу я - сквозь снежный ток -
Тот край, где вечность с памятью не судит... 

Так пусть же буран бушует в вышине, 
Друзей моих могилы заметая. 
Я между двух огней - в тишине
И в вьюге - одиноко страдая...

Опять буран... Но в доме нашем тишь,
Лишь чайник на столе перекликается
С метелью. Я любимой говорю:
"Как странно - вьюга с нами остается..."

Она молчит, гладит мои виски,
Где седина - как снег на Марух-перевале.
И понимаю - эти огоньки
(Её глаза!) мне новые скрижали.

А за окном - кавказская пурга
Крутит, как плёнку старую, былую.
То скалы в дымке, то врага рука,
То братьев лица, кровью залитою...

Но чай остыл. И в кресле у окна
Любимая качает там ребёнка.
И вот уже не боль, а тишина
Во мне звучит, как тайная гармоника.

О свет, братья! Видите ль вы нас?
Здесь, у Идели, в доме, полном света,
Где каждый угол, каждый медный глас
О вашей и о нашей правде спета.

Пусть буран злится - не добраться ему
До наших окон, занавешенных кружевом.
Вы вечно здесь - в альбоме, в том письме,
В рассказах, что шепчу я спящей внучке...

А утром встану - снег лежит, как пух,
И следы во дворе - не наши, незнакомы...
Но в сердце - сразу два родных края:
Один под снегом, другой - в доме с тёплом.