О поэтичности

В эссе вошли мои размышления на полях моей темы на Форуме "Марафон Поэзии" :


Часть 1

Как мало всегда в жизни поэтических людей или граждан Искусства поэзии! А в наше время – их и вовсе счёт пошёл на десятки человек из каждого миллиона живущих.

Для обретения «поэтичности» или гражданской причастности души к поэтическому мировоззрению вовсе не достаточно, например, хорошо разбираться в правилах стихосложения, может не помочь – ни Литературный институт, ни интерес к творчеству каких-либо поэтов, ни количество прочитанных классиков, ни количество написанных стишков, да – предпочтения могут возникнуть, а вот, поэтичность, она, как жар-птица, только блеснёт над головою, охлестнёт глаза своим переливающимся оперением и выскользнет из рук, её и ухватишь, да не обретёшь!

Сложность ещё в том, что поэтичности, как и созданию поэзии, а не стишков, научить практически невозможно. А в условиях стишочничества или массовой публикации и односложного нахваливания стишков друг друга, обретение поэтичности становится невозможностью в высшей степени.

Пространство жизни, пространство так называемого культурного досуга, буквально, забито до отказа непоэтическими или антипоэтическими людьми. Особенно их много, как не странно, там, где что-то пишут в рифму, массово публикуют, хвалят и почитывают написанное.

В наихудшем положении по отношению к поэтичности находятся люди, выбравшие словесность как профессию – филологи, литературоведы, литературные критики, редакторы литературных изданий – все они в зоне риска сорваться на подмену поэтичности знанием стихосложения. Трудно избежать соблазна подрасти в собственных глазах и в глазах людей со стишками за счёт демонстрации возможностей научного метода в области тайного очарования Искусства. В итоге мы получаем, в лучшем случае, скучных гидов по размерности, или педантичных таксистов, усердных извозчиков, способных вполне сносно и вовремя доставить тело словесности или тело читателя «от дома до вокзала». Это похоже на то, как если бы учёного попросили разъяснить что такое явление выстрела на дуэли. И он бы с удовольствием объяснил весь механизм происходящего : движение гашетки и пружины, удар курка по пистону, взрыв газов, выбрасывающий пулю, звук от сотрясения воздуха, полёт пули и удар её во что-нибудь, находящееся на её пути. Физик любезно уточнил бы нам, что причиной выстрела является взрывчатая сила, заключающаяся в порохе, а толчком к освобождению энергии, проявившейся при выстреле, является сокращение мускулов пальца, нажавшего гашетку... Однако, нюанс отличия дуэльного выстрела от выстрела по воронам, например, останется за пределами познания «специалиста по технике исполнения», как впрочем и суть отличия поэзии от хороших и плохих стишков, суть отличия поэтичности от любого качества стихосложения.

Так с чего начинается родина?
Родина Поэтичности.

И с «картинки в твоём букваре», и «с хороших и верных... живущих в соседнем дворе», и с «той песни, которую пела нам мать...», и «с того, что в любых испытаниях у нас никому не отнять»...

А может быть, поэтичность начинается с витания в облаках ещё в первом классе, когда голова повёрнута к окну и учительница чувствует твоё отсутствие в классе?
Даже не с самого «витания», а с удовольствия от него, с невозможности бросить это занятие в течение всей жизни!)

А если так: поэтичность начинается с того, что человек на всю жизнь остаётся «мальчишкой» или «девчонкой»? Но как бы не спутать её с романтикой.

Поэтичность – это вероятно высшая степень восприимчивости, или такое свойство воображения, с помощью коего создают жизнь, а не потребляют её, или создают жизнь внутри, вместо потребления жизни снаружи...

Мудрёно?
Но я же предупреждал, что будет очень сложно и объяснить, и понять...

Почему, например, какой-нибудь человек и стихи пишет, и Арсением Тарковским, например, умиляется, а до поэтичности ему как до Луны? Что есть в нём такого, или чего в нём этакого нет, что сколько бы он не восхищался творчеством того же Тарковского, хоть каждый день пусть читает его и находит у него замечательные стихи, но сам по себе, останется вдалеке от той поэтичности, которая как раз-таки и сподвигла Арсения на лучшие свои стихи? Как же так?!

Отчего так: человек объездил все галереи искусств, налюбовался до слёз шедеврами живописи, насмотрелся на творения скульпторов, архитекторов, удивлялся, умилялся, а всё-таки остался в Искусстве не гражданином, но экскурсантом, не помощником , не гражданином искусства, а лишь аплодирующим ему зрителем, не более того? Как же так?!

Что есть такого в этой самой «поэтичности» или «гражданственности в искусстве», что выше всех наших умилений, смотрений, восхвалений, знаний, выше всей нашей информированности и даже способности «прикипеть» к кому-то из творцов искусства?

Сделаем паузу.
Подумаем об этом.
Это важно.

Важно выяснить в себе наличие или отсутствие этой самой «поэтичности», гражданственности, выяснить причины и суть её,

иначе зачем весь этот «Марафон»...



Часть 2

Продолжу размышления о поэтичности в человеке, воспользуюсь паузой в нашем Марафоне.

Поэтичность - что это? - свойство души, степень развитости восприятия, доминанта натуры, краеугольный камень Искусства как такового?
Да, вероятно, это всё о ней...

Поэтичный человек - если подразумевать под этим человека, выбравшего СЛУЖЕНИЕ поэзии, ок, предположим, но в таком случае, придётся уточнить, а что, собственно, есть такое "поэзия"? Чему именно он служит?
Вот, например, мы с вами : в течение десяти дней в рамках данного Марафона, явились на свет божий те поэты прошлых лет, кто составил славу и гордость русской поэзии, это ещё далеко не все, но уже достаточно широкий спектр, не так ли, - такие разные, каждый со своей судьбой, своим временем, обстоятельствами жизни, поэтикой, каждый со своими возможностями и воззрением на поэзию. Можно и нужно, придержать до поры свои предпочтения, проявить лояльность, став, как рекомендовал Пастернак, "губкой", то есть тем самым важным свойством Искусства - вбирая, не отвергая категорично никого из когорты поэтов.

Однако, само по себе знание, хотя бы в общих чертах, творчеств большинства поэтов, надо честно признать, не гарантирует нам обретения поэтичности. Дело в том, что нам придётся сформулировать суть или сущность явления Поэзии. Предлагаю свой вариант определения : поэзия - это царство Небесное, точнее, царство Небесного языка, или царство перевода с небесного на (в нашем случае) на русский. Поэзия - это Язык, причём язык такой степени глубины или высоты, которая обеспечивает сознанию человека самостоятельность или независимость от плоти ( не тела, прошу учесть, а именно плоти, то есть всего комплекса ориентации на человеческую жизнь как данность). Так вот, поэзия - это ШАГ за пределы обычного, повседневного, практического, как угодно назовите, сознания, сознания погружённого в процесс движения от роддома до кладбища.

Поэзия - это выход "в открытый Космос". Это и билет в один конец. Входящие есть, выходящих нет. Из Поэзии уже не вернуться, как не вернуться человеку, познавшему любовь, не вернуться к себе прежнему, не знающему её, невозможно (!), какой бы ни была история любви, раз познавший уже не сможет и не захочет быть прежним! Так и с поэзией - раз входящий в неё, остаётся навсегда. И те, которые не вошли, кто приспособился быть вокруг да около, никогда не поймут что же произошло с вошедшим. Отсюда трагедия. Граждан поэзии, мягко говоря, не приветствуют, им завидуют, их сторонятся, чураются, почему? Потому что контраст между поэтическим человеком и человеком, который просто пользуется инструментарием поэзии - слишком велик, между ними вечность, бесконечность, то есть несоизмеримость, и нет готового рецепта как преодолеть такое различие.

В этом смысле, поэзия - это новая жизнь, а поэтический человек - это участник нового понимания смысла жизни, соответственно, человек с новым уровнем восприятия и новой степенью ответственности. То что может позволить себе "пользователь поэзии" никогда не позволит себе "поэтический человек".

Примеры? Пожалуйста!

Например, если для пользователя поэзии вполне нормально и естественно не знать или делать вид, что не знает о собственной посредственности или об отсутствии дара слова, то для поэтического человека - само Слово - это уже храм, кровь для сердцебиения, способ существования и ему очень важно в обозримые сроки определиться: кем быть – пишущим или читающим.

Для поэтического человека - годами, тем паче, пожизненно производить стишки - это грех на уровне убийства человека! Для пользователя поэзии - никаких проблем и мучений совести, он будет находить себе тысячи оправданий, чтобы только не лишать себя удовольствия писать. Вот именно, НАШЛОСЬ ключевое слово - "удовольствие" : мне хочется, мне нравится, у меня кое-что получается, и ладно, значит, можно, значит, всё в порядке.

Но для того, чтобы сделать выбор кем быть – читателем или писателем – нужно знать разницу между поэзией и просто стихами или стишками, особенно важно знать разницу между поэзией и хорошими стишками, поскольку «хорошие», они как ложные опята, очень похожи на настоящие.

В любом случае, ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ искусством словесности – откладывает на потом вопрос о своих способностях, об отличии поэзии от стишков, а ПОЭТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК - начинается с того, что стремится быть честным в отношении к Искусству.

Но по кому измерять себя?
Если, например, по Демьяну Бедному, то с таким допуском, пожалуй, можно много «поэтов» набрать, соответственно, и поэтических людей резко прибавится в численности.

Если же брать равнение на лучших, на самых лучших, понимаете, на лучших из лучших, то тогда... тогда нужен вопрос конкретный : я пишу – пишу на уровне Цветаевой, Мандельштама, Пастернака, Бродского, Ахматовой, Есенина, Маяковского иже с ними? Или хуже? Гораздо хуже? Чем именно хуже? Опять приходим к тому, что необходимо знать максимально чётко признаки или суть поэзии во всём объёме её неординарности, необыкновенности владения Словом, служения Языку, а не просто теме, во всём богатстве словаря и поэтичности натуры!

Положа руку на сердце, это так трудно, сравнить своё творчество, свой уровень владения Словом с лучшими из лучших и сделать вывод? Это трудно для самолюбия? Это трудно для признания факта затянувшегося баловства, игры в поэзию? В чём дело? Может быть и трудно, но что ты сделал, сделала для того, чтобы хотя бы попробовать выяснить реальное состояние дел?

--------------------------
итого на этом этапе размышлений:

поэтичность – это не взгляд на что-то особым образом, это взгляд на себя – честным образом.

поэтичность – это не удовольствие, а служение – не можешь поэтом, служи читателем, но служи честно, на своём месте, не выдавай годами ухудшенную версию «я помню чудное мгновенье»! Ты – замечательный человек – не тем, что чего-то накрапал и выставил на публичное обозрение, вместе с миллионом таких же как ты «замечательных на досуге», выставил так, что любое талантливое уже погребено под грудой обыкновенного, нет, ты – замечательный, если научился читать замечательных, если научился отличать «выдающееся» от «хорошего», если научился из сотен выбирать одного, не потому что «нравится», а потому что пишет на уровне лучших из лучших!

А куда деть, вы спросите, хотелки написать то да сё, для души, авось кому-то понравится, а-ля «с пивом потянет»? В стол. В мусорное ведро. Ломка будет. Но её можно преодолеть. С этого преодоления – начинается ПОЭТИЧНОСТЬ, как высшая степень уважения к Искусству и его себестоимости.

Наш Марафон – собрал многих, но посмотрите какое трепетное отношение было у большинства из них к лучшим из лучших, они чётко осознавали своё место именно в те моменты роста души, когда нужно было приближаться к высотам Языка, а не просто когда видели что кто-то что-то удачно зарифмовал.

Понимаете о чём я?
Это, между прочим, важнейший момент моего размышления!

В списке Марафона нашего, например, в качестве участников словотворчества – все равны, они равны – в силе той искренности, с которой написаны и выстраданы их лучшие стихи. Но когда дело касается ПОЭТИЧНОСТИ – то есть царствия небесного явления Языка, то здесь уже равенства нет, здесь строгий отбор – здесь именно и возникают «лучшие из лучших», здесь появляется ПОЭЗИЯ, то есть ТАЙНА, СВЯЗАННАЯ С САМИМ ЯЗЫКОМ КАК ВЫСШЕЙ ФОРМОЙ СОЗНАНИЯ, а не просто инструмент для яркой передачи темы, здесь являет себя служение – СЛУЖЕНИЕ ЯЗЫКУ!

«Лучшие» ничем не лучше «хороших», если дело касается искренности выражения чувств. Но они становятся лучшими на высотах развития, обогащения языка, словесности как самостоятельного содержания. Эту «самостоятельность слова», его самодостаточность, если угодно, и называют даром слова, даром от бога, который поэты дарят своим поэтическим побратимам – читателям поэзии и ничего другого!

Думаем, размышляем...
Спасибо за внимание!



Часть 3

Продолжаем разговор о поэтичности.

Попробую аналогии, хотя они не всемогущи и часто не помогают, но только больше всё запутывают. И всё-таки...

Как известно, в салонах парфюмерии используют кофе в помощь покупателям для того, чтобы обоняние выбирающего духи отдохнуло от толпы нахлынувших запахов и смогло воспринять очередной аромат и определиться с выбором. Кофе, в принципе, начинает своё «победное шествие» к предпочтению человека с уникального аромата. Аромат приготовленных к употреблению кофейных зёрен неверно назвать сильным, скорее, притягательным. Это такой запах, который, в отличие, например, от многих духов, не «прилипает» к поверхности, не подменяет собою воздух пространства, но расширяет его, приглашает вдохнувшего в мир своего присутствия, поддерживает гармонию. Поэтичность – человека, стихотворения также расширяет и заманивает читающего и при этом, обещает продолжение, в отличие, скажем, от приторности стишков, которые все похожи друг на друга, липнут к сознанию знакомыми мотивчиками, говорят понятное об известном, легко запоминаются, но именно эта лёгкость должна насторожить читателя в развитии, то, что тебе дают что-то готовое, то, что ты что-то сходу можешь воспринять, покивать головой, мол, да и у меня так же, зачастую, вовсе не означает, поэтичности или поэзии как таковой.

Надо бы успевать переспрашивать себя, когда говоришь: «вот это мне нравится» – переспроси себя : а что именно нравится, чем именно нравится? То что автор угодил твоему сегодняшнему уровню понимания? Если ответ ваш будет, например такой: «мне нравится душевность, искренность, или прочитанное легко осталось в моей памяти», можно смело выкидывать – это стишок, нет, конечно, можно остановится на своём «нравится», на вкус и цвет, как говорится, но прошу запомнить: к поэзии, к поэтичности – это не имеет никакого отношения. Само слово «нравится», по сути, оскорбительно для поэзии. Она дана не для «нравится», не для «ух, ты и я так думаю», не для «легко повторить и запомнить», не для того, чтобы читатель как бы подтвердил себя в прочитанном, и не для того, чтобы кто-то мог уверенно сказать: «это произведение повествует о том-то и том-то, о том, как дело было..».

Поэзия требует от читателя поэтичности, то есть умения и желания обрести Язык с расширением, речь самовитую, то бишь самодостаточную, не слова, а Слово, которое есть вход в бесконечную анфиладу возможных интерпретаций, когда процесс становится главным содержанием!

Если вы вполне давненько находитесь на окололитературном сайте, например, «Изба-Читальня» и ни разу не шокированы тем, насколько похожи все присутствующие там произведения, насколько «приторны ароматы духов», если вы ни разу не заметили в себе потребности в «аромате кофе», значит, ваше читательское «обоняние» обнулилось, значит, вы только на пути к поэтичности или на пути прочь от неё!)

Если вы помогаете тонущим людям, бросив им спасательный круг, это благородно, но если вы, после этого, понимая важность и имея возможность научить их плавать, не делаете этого, лишь снова, день за днём, год за годом, готовите для будущих потенциальных утопленников спасательные круги для утопающих, значит, вы совершаете преступление! Не «спасательный» круг нужен, но «спасительный»! Преступно поправлять строчки в плохих стихах, учить стихосложению не имеющих природного, божественного дара слова! Преступно поддерживать иллюзию причастия людей к идеалам литературы, если каждый божий день, с вашей помощь в том числе, они укореняются в роли ни читателей, ни писателей. Преступно внушать людям и себе утопию о том, что публичное распространение писанин лишь невинное хобби, лучше, чем водка, никому не вредящее и не мешающее, мол, пиши, милая, как можешь, завтра лучше, чем вчера и всё наладится, чем бы дитя не тешилось лишь бы не плакало.

Дело в том, что публичность не существует, как правило, сама по себе, на персональных сайтах, скажем, нет, это практически всегда часть потока – часть огромного парфюмерного салона, в котором читающие, обалдев от приторности друг друга, уже ничего толком не чувствуя, только кажутся себе творческими людьми, поэтическими людьми. Поток заставляет каждого «быть как все», или как большинство. Но больше двух – уже не поэтические люди, а о поэтичности рассуждающие) Утрирую, но...

Некоторые думают, что искусство устаревает, что у него есть прошлое, настоящее и будущее. Это не так, на мой взгляд, искусство вне времени, или лучше сказать так: у Искусства нет настоящего по определению, оно всегда – из прошлого в будущее. Искусство всегда несовременно, в смысле, опережает современность, как минимум на одно-два поколения, и именно тем, что в истоках своих опирается на прошлое. Искусство не современно для дат вашей жизни на надгробии, но современно для эпохи! А современность в искусстве не эквивалентна понятию «современная жизнь». Самое «современное» произведение – это не история из «современной жизни», это не язык «современствующих» обывателей, это язык, на котором мыслят стремглав, скорописью духа. На вопрос: кого можете назвать из современных писателей, поэтов? – ответ поэтического человека прост : например, такой: Чехов, Шекспир, Цветаева, Мандельштам, Хемингуэй, Бродский...

Марина Цветаева :

«Современность в искусстве есть воздействие лучших на лучших, то есть обратное злободневности: воздействию худших на худших. Завтрашняя газета уже устарела... Современник: всегда меньшинство... Современность есть совокупность лучшего... Быть современником - творить свое время, а не отражать его. Да отражать его, но не как зеркало, а как щит. Быть современником - творить свое время, то есть с девятью десятыми в нем сражаться, как сражаешься с девятью десятыми первого черновика.»

Итак, поэтичность отсутствует по определению у всего обслуживающего персонала потока. Поэтичность не связана с лёгкостью понимания и запоминания. Поэтичность – это своеобразное сфумато Слова, когда свет смыслов передаётся таким образом, что не улавливается граница между тьмой и светом, они единое целое, одно в другом, в состоянии неопределённости, в которой процесс важнее результата.

Продолжаем размышление...
Продлеваем Марафон Поэзии в своём выборе своего честного места – все «троечники» и «хорошисты» – тоже двоечники и даже в большей степени с «неудом» за поведение совести)



Часть 4

В свете предстоящего обмена ядерными ударами, начала Третьей Мировой войны, вопрос нового уровня сознания приобретает первостепенное значение. Перейти на новый план бытия смогут десятки людей из каждого миллиона живущих. А что с остальными? Они умрут по-настоящему, то есть их душам или сознаниям не будет места на земле, поскольку она станет кошмаром, и не будет места на Небе, поскольку "Небо" не для "земноводных" или ограниченных в восприятии душ. Ни одна "личная душа", ни одно трёхмерное сознание не сможет воплотить себя в многомерном мире. Ни церковное понимание бога и веры, ни научный метод ощупывания слона по частям и в тёмной комнате не годятся для перевода души человека или сознания человека на новый уровень осуществления жизни. Они приспособлены только для обслуживания плоти в условиях разнообразия ничтожного, в условиях земного понимания неба, в условиях "бог терпел и нам велел", "умри ты сегодня, а я завтра". И только Искусство, в том числе Искусство словесности способно, при определённых усилиях и усердии, преобразовать душу или сознание человека до четырёхмерного уровня, до есть до нормы Неба. В этом смысле, Поэзия - это вовсе не хобби, не вариант досуга, не часть культурной жизни для "избян" и "форумчан" местного разлива, это реальный, таинственный и магический инструмент для расширения сознания : мост от человека размером со стишок до гражданина Вечности. Советую всем, кто меня сейчас читает и слышит, пересмотреть своё отношение к возможностям, к сути и сущности поэзии как таковой.

Семнадцать раз в Четвероевангелии предупреждается о том, что "Царствие небесное", чем бы оно ни было, "принадлежит немногим", что "узок путь и немногие обретут его", что те, "кто не войдёт, будут гореть соломой огненной". Царствие Небесное - ВНУТРИ ВАС ЕСТЬ! То есть это не вседоступный мир после последнего удара сердца, не будет никакого аналога ТАМ миру ЗДЕСЬ. Как нет общих снов. так и нет общей жизни за порогом последнего удара сердца. Всё что есть - тот уровень сознания, те возможности восприятия, которые есть на момент этого последнего удара. Условно говоря, для людей, размером с "форумчан" и "избян" есть только Изба и форум, есть только тот мирок, который исчезнет, как и не бывало, как исчезает он уже сейчас, когда ежедневно мы погружаемся, каждый в свой собственный сон!

Давайте работать над сознанием, над восприятием, пока не поздно!

Итак, позвольте себе, хотя бы на время, допустить тот факт, что те 100% стишков, которыми почуют друг друга аудитория каждого окололитературного ресурса, и те сто процентов их апологетов и производителей - не просто не расширяют, не углубляют в высоту свои восприятия, а значит, сознания, но скукоживают и без того "жутко повзрослевшие" , ограниченное, очень личное или трёхмерное сознание творческого обывателя. Со стишками можно жить на досуге, жить до гробовой доски, но в Вечность, в божественность, в бесконечность, в Царствие небесное с ними не войти.

Обратите внимание, вот, например, данный Марафон Поэзии, десятки известных имён уже представлены в нём, имён из прошлого, прежде всего, но всё-таки, внимательный и вдумчивый читатель, читатель, способный хотя бы на время дистанцироваться от своих почти пожизненных предпочтений, уже наверняка заметил, что далеко не все представленные образцы творчеств принадлежат Поэзии, как полпреду Языка. В основной массе своей, это просто искренние, душевные строки с одним единственным желанием - дать содержание темы максимально понятно. Но это не поэзия как тайна магии слова, это использование инструментария поэзии, и если говорить о поэтах, которые являются настоящими создателями и участниками великого таинства слова, то мы честно должны признать лишь нескольких человек.

И наша ближайшая задача, наша главная задача - научиться постигать разницу между поэзией и хорошими стишками, между языком поэтов и красноречием стишков, разницу между желание Слова и желанием "душевности". Слово - настоящее, поэтическое Слово - это не кусок сахара, не исполнитель темы, не желание "добра и мира во всём мире", не "всю душу вложила в...", не "песня о несчастной солдатской любви с вариациЯми под три блатных аккорда", не то что мы знаем и можем понять, а НЕПОСТИЖИМОЕ, ИЛИ ПОСТИЖИМОЕ, НО НЕ С ПОМОЩЬЮ ПОНИМАНИЯ, ЛОГИКИ, ЗДРАВОГО СМЫСЛА И НОРМ СТИХОСЛОЖЕНИЯ, постигаемое на парадоксах, на неопределённостях, на кромке недосказанности, на уровне мантры, на уровне интуиции, озарения, дерзновенного отказа читающего, пусть на мгновение прочтения, от всего себя прежнего!

Вы читали всё подряд и знаете, что "это вот" вам нравится, а "то вот" вам не нравится. И на этом всё ваше восприятие заканчивается. Всё. На этом ваш контакт с Искусством завершён, не так ли? И вам "нравится" то, что вам по силам сходу понять или почувствовать, вы уверены, что читатель - это барин по отношению к поэзии, она в лепёшку должна расшибиться, чтобы барину или барыне на печи понравится! Но с таким подходом на печи и останешься. С таким подходом - "у рояля то же, что и раньше" и обыватель - это тот, кто не меняется в высоту, вопреки самому себе!

Как нам преодолеть этого массового обывателя?
Этого взрослого, умудрённого жизненным и профессиональным опытом туриста по крови и гибели Искусства?
Сколько ещё гибели этому прекрасному человеку нужно, чтобы он объявил мораторий на самого себя?

На весь набор своих предпочтений.
Нужен критический подход.
Нужно перестать "что-то знать о поэзии", перестать "понимать её" в меру!

Марина Цветаева

Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям —
Страсти! где насморком
Назван — плач!
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! — как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим — как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший — сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?!

1923 г.

продолжение мятежа против самого себя продолжается...



Часть 5

Продолжаем размышления о поэтичности - человека и произведения.

Напоминаю всем, кто когда-нибудь решится на попытку перехода от уровня стишков, песенок-чудесенок, «душевности в столбик» – на уровень поэзии, то есть на уровень магии Языка, на уровень многомерного восприятия, что этот переход потребует :

Честного, адекватного взгляда на себя
Умения отличать настоящее, кое в искусстве правдоподобно или мнимо от хорошего, кое правдиво, значит, фальшиво, ложно)

А главное, необходимо желание, осознанный порыв к новому состоянию жизни, фактически, мятеж против самого себя!

Конечно, на всех окололитературных сайтах есть немало людей, которым уже не совершить этот переход в силу различных причин, например, считают свою писанину вполне достойной, или ПРИЕМЛЕМОЙ. Ох, уж эта «приемлемость», «третий сорт – не брак»!) Есть и другие причины : всему своё время – возраст, как бы не бодрились, налагает ограничение на восприимчивость, слишком много опыта обыкновенной жизни за плечами и эти прекрасные гири, как ни странно, легче тащить до гробовой доски, чем бросить. Важна к тому же «среда обитания»: если тебе практически каждый день, такие же как ты, говорят, что пишешь классно, то волей-неволей, начинают в это верить, мол, народу, или многим, или моим читателям нравится, и это затуманивает самооценку, создаёт право на сделку с совестью.

Не будем переубеждать этих людей. Пусть остаются там, где они находятся. Никто же не сомневается в том, что жизнь обмануть невозможно, себя – тем более и в том, что граждане Искусства или граждане Вечности, граждане Царствия Небесного – это не все «пенсионеры Того Света», но это, буквально, горсточка людей, которые совершают подвиг совести, прорыв в восприятии ещё до последнего удара сердца, которые начинают старость или зрелость с чистого листа, идут в «первый класс Вечности», не делая одолжение тем, кто ведёт их по типу: «а мы послушаем тебя». Горсточка людей, к которой обращены мои чаяния, мой дар слова от бога, кровь души моей – они, если делают выбор в пользу поэтичности, то делают это желанно, встречно, самоотверженно выбирают совершенно новый, неведомый путь, мир – жизнь внутри себя, не без грусти, но на волне доброго предчувствия расстаются со своим богатейшим опытом обывательства, стихослагательства, со всем многолетним умилением Искусством со стороны, со своими иллюзиями собственной одарённости, осознают многолетнюю ничтожность, никчёмность такого, чёрт побери, любимого творчества, признают равенство между «приемлемым» и «полным отстоем» в том смысле, что и то, и другое равноудалено от «высшей меры», от «безмерности в мире мер», от поэтического воззрения, от тех целей и принципов осуществления жизни, которые присущи высшему сознанию или Провидению.

Представляете какою благородной, открытой к новому, к развитию должна быть душа, чтобы провести над всем своим многолетним опытом ТАКОЙ аудит!

Воистину, «много званых, да мало избранных!».

Искусство совершает подвиг.
Не думайте, что всё так просто, спокойно создаёшь, живёшь, пишешь, публикуешь, находишь читателей, друзей, единомысленников, затем, почиваешь на лаврах. Нет, конечно, всё несколько сложнее и драматичнее. Толпа есть толпа. «Враждуют низы, горы сходятся» – да, Цветаева права, но есть категория людей...

Ну, вы понимаете о чём я..))

К делу.

В данном Марафоне представлены образцы творчества многих творческих людей, поэтов разных лет, разных эпох, различных мировоззрений и обстоятельств. Но «многих в Искусстве не бывает», так уж повелось. Царствие Небесное – почти пусто! Это главная тайна всех религий) Искусство – это всегда несколько человек создающих и несколько сотен сберегающих ими созданное, это маленькая стойкая команда – лучших из лучших. Они – ведут, остальные – ведомые или упирающиеся, или упирающиеся с подлостью в спину и грязью в лицо.

«Приемлемое» глазеет на Искусство, как баран на новые ворота – не понимая, но с тайной обидой за ушами осла, который идёт в гору вместе с альпинистом, но тащит поклажу и не понимает расклада: у одного восхождение, у другого - подъём тяжестей). "Приемлемое" глазеет на Искусство, не понимая, но осуждая, не пытаясь понять(!), но отрицая. Почему так? Потому что культура человека начинается – не с согласия с кем-либо или несогласия с кем-то другим, культура человека начинается с заложенной, выстраданной в нём им же самим традиции – отрицать, не отвергая, не любить, не убивая. Культурный человек знает, что Искусство создаётся не всеми понемногу, не многими, а вопреки многим, вопреки любой толпе. Культурный человек знает себестоимость Искусства, чувствует его одиночество посреди не столько плохих, но именно посреди хороших людей, в самой гуще хороших людей, объединённых в любую толпу всегда господствует плохое, то есть зло «приемлемости», похожести, одинаковости. Хорошие люди, сплотившись в похвалах друг другу, становятся врагами Искусства, они начинают любить «настенное искусство», они размещают своё умиление – далеко в стороне от главного вопроса : как именно искусство стало искусством, и зачем всё это было создано? зачем было создано всё то, что так раздражало, так шокировало, в том числе вполне образованную часть современников и дошло до сознания только далёких потомков?

Совет : если мы хотим познать суть поэтичности, то необходимо отойти от предпочтений и сосредоточить усилия на критериях или признаках поэтичности. Это на первом этапе. А на втором этапе её постижения необходимо понять, что поэтичности нет – «построчной», в отдельно взятом произведении, что поэтичность – это нечто такое, что выше «удачно исполненного стихотворения»! Поэтичность – это категория большого масштаба, это всегда – весь поэт, точнее говоря, весь путь поэта в направлении ей (поэтичности) навстречу! Вот ведь какая штука...

Пауза, продлеваем раздумья, никуда не торопимся, те, кому суждено – не опоздают, а кому не надо, всегда не успели)

Часть 6

Если рассматривать ПОЭТИЧНОСТЬ как путь к высотам или глубине высоты Языка, как состояние жизни, в котором поэтическая речь и поэтический взгляд на мир обретают себя в максимально развитой степени, с заложенной возможностью непрерывного дальнейшего расширения или обогащения воображения, то нам с вами важно сузить круг участников стихосложения всех времён до тех нескольких поэтов, которые достигли именно такой ПОЭТИЧНОСТИ в себе и в Слове.

Мой вариант сужения такой :

МАРИНА ЦВЕТАЕВА
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
БОРИС ПАСТЕРНАК (до 1928, или до 1940 года)
ИОСИФ БРОДСКИЙ
АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ

------------------------------------------------

И всё.
Все остальные находятся на дистанциях приближения или удаления от уровня служения Языку этой пятёрки поэтов. Это не значит, что у других поэтов не случалось интересных произведений, строк, строф, но цельность и преданность Слову, но творчество, восходящее к «переводу с небесного на русский» представлено именно этими поэтами.

Близко к ним в попытке дерзновенного овладения языком стоят :

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
АННА АХМАТОВА

А источниками вдохновения для первой пятёрки явились :

Александр Пушкин
Михаил Лермонтов
Евгений Баратынский
Константин Батюшков
Александр Блок

--------------------------------------------------

Что всё это означает?
Это значит, что если кто-то решит «заделаться» поэтом, то обязан мерить свои возможности по этой первой пятёрке.

Искусство так устроено, что, вроде бы, являясь губкой, впитывает весь предшествующий опыт, всё лучшее и продолжает, развивает именно его, с другой стороны, искусство словесности, в частности, включает в себя только равных на высотах слова, никаких «частично талантливых», «приемлемых», «тоже поэтов» в нём нет! Это закон, это дважды два равно четыре, основа права Искусства на альтернативный путь развития человечества.

Разнообразие попыток может быть сколь угодно широким, но каждая попытка должна сравниваться с уже достигнутым уровнем высоты Слова, каждый путь должен быть значителен не менее, чем уже пройденный творческий путь поэтов первой величины и первой пятёрки. В этом смысле, уместно сказать, что кроме них для читателя в развитии и для кандидата в Искусство Поэзии никого существовать не должно! Они – планка, их надо, если не превзойти, то хотя бы оказаться достойным в смысле развития Языка. «Из какого сора стихи» – эта фраза Ахматовой – не для всех сказана, как руководство к действию, а уже для и только для избранных богом, одарённых даром слова, они собирают крохи «сора», оставленные не вошедшими, но приближающимися к первой пятёрке поэтами и на основе постижения этих крох, совершают свою попытку восхождения.

Важно понять, что когда мы говорим о лучших из лучших, мы говорим о том выборе, который делает не календарная судьба, но само ПРОВИДЕНИЕ, и благодаря коему, потенциально избранному на жизненном пути предоставляются ряд уникальных возможностей, фактически, приемуществ, которых априори лишены те, кто идёт в искусстве без поддержки Провидения. Но кого именно выбирает Провидение? Я думал об этом. На мой взгляд, Провидение, как высшие сознание или Ответственный за высоту Неба фактор, выбирает или поддерживает тех, кто уже, буквально, с детства, не от мира сего, склонен к воображению, к витанию в облаках, к отсутствию в присутствии обыкновенной жизни. Все причины выбора остаются тайной, но названная, как мне представляется, очень важна, и Провидение создаёт определённые условия, скажем : родиться в начале шестидесятых годов, значит, успеть попасть в период, когда молодость родителей совпадает с хрущёвской оттепелью, когда родители впервые за все годы советской власти получают – физическую и ментальную передышку в изнуряющем и смурном процессе непрерывного рабства под плетью государства, аврального вкалывания за хлеб насущный, соответственно, вздохнувшие родители передают энергию вальяжности детям, чуть позже и уже застой брежневских времён, чуть раньше и ещё сталинская кубатура страха и жизни в шеренгах! Это только один маленький пример того, как УСТРОЕНА ПОМОЩЬ ПРОВИДЕНИЯ. Проведение, при этом, не гарантирует выбранному им успеха, благополучия, напротив, не от мира сего получает мучительную неприспособленность для жизни «как все», долго не может определиться с выбором профессий, поскольку нет такой человеческой профессии, которая совпадает с интересами Высшего сознания, есть только ПРИЗВАНИЕ, и его не дают вместе с дипломом Литературного института, призвание к Слову – не совпадает с образованием – литературоведческим, филологическим, искусствоведческим. Напротив, Проведению важно, чтобы кандидат на выражение Вечности в Языке прошёл путь мощнейшей самоотверженности, чтобы оказался на грани жизни и смерти, чтобы чувствовал ЛУЧШЕЕ не как приемлемое, не как "ЛИШЬ БЫ ДУШЕВНОСТЬ БЫЛА", но как мятеж против "удовлетворительного" и "хорошего" за штурвалом Искусства! Поэт, который войдёт в «пятёрку», УМЕЕТ ВИДЕТЬ ЕЁ ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ ОТЛИЧИЕ от сотен других хороших людей, которые что-то хорошо писали или пишут, или ещё напишут в рамках самовыражения. Провидение поддерживает того, кто понял что-то очень важное об этой «пятёрке лучших из лучших», того, кто вышел к своему народу со свечой на ветру, кто вышел с любовью к людям, самой высокой степени, такой, когда противостоишь тем, ради кого живёшь, претерпеваешь от хороших за правду о том, насколько опасно они «хороши»!

Сделаем паузу в наших размышлениях,
есть над чем задуматься, не так ли?



Часть 7

Поэтичность ....

Загадочное, волшебное, нет, таинственное в неохватности, необъятности неохватности своей, слово!

Поэтический взгляд на мир – какой он, что это за взгляд такой?
Отчего поэтичность – утрачивается жизнью первой и последней приобретается?

Вопросы, вопросы...
Как хорошо, оказывается, правильный вопрос – уже ответ.
Но в нашем поиске истоков и сущности поэтичности, вопросов всё-таки недостаточно.

Давайте попробуем представить себе поэтичность, как способность сознания или восприятия к расширению горизонта, точнее говоря, пусть поэтичность, в данный момент, раскроется нам как широта глубины видения, при которой сохраняется живая, неразрывная связь между казалось бы разрозненными событиями, явлениями, действием и бездействием.

Вот, перед нами, например, стихотворение Александра Пушкина «19 октября 1825 года», начинаем провозглашение строк:

«Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.»

И, вдруг, приостанавливаюсь, отрываюсь от текста и витаю, лечу над линией известного нашему сознанию чувства времени: 1825 – 1925 – 2025, два столетия, три события, нет, конечно, событий сотни миллионов, но не нужны все эти миллионы, нужны события родственные по значимости для зарождения моей поэтичности, и они тут же возникают в моей памяти: итак, точка отсчёта в данной цепочке – стихотворение Пушкина – своеобразный зов одиночества, гимн дружбе, товариществу, реквием молодости, там, в третьей строке, не осенний день, но сам поэт «как будто поневоле» сидит один в Михайловском, и «край окружных гор» напоминает зубцы крепостной стены. Не отлучиться. Как тогда, в лицее, тоже было нельзя отлучиться из «кельи». И грусть до отчаяния. Четырнадцать лет минуло, и ещё год прошёл, весёлые мальчики разбежались по белу свету, выпорхнули из юности и детства, поглотились тягучим смерчем бытия, и при свече, в октябрьской мгле сейчас поэт-мальчишка вспоминает...

Но на дворе Вечности, одновременно с 1825 годом, находится 1925 год, на столе моём лежит первый и последний Сборник – «Антология русской лирики первой четверти ХХ века» под редакцией И.С. Ежова и Е.И. Шамурина. Уникальный сбор поэтических чувств, ещё «под одной крышей», без ярлыков врагов народа собраны поэты Императорской России и Республики Советов. На широких страницах уместились друг за другом: Брюсов, Бальмонт, Блок, Цветаева, Мандельштам, Анненский, Антокольский, Асеев, Ахматова, Белый, Балтрушайтис, Бедный, Бердников, Бунин, Городецкий, Волошин, Горький, Гумилёв, Зайцев, Зенкевич, Есенин, Гроссман, Клюев, Маяковский, Орешин, Добролюбов, Светлов, Тихонов, Сологуб, Хлебников, Ходасевич, Эренбург, Шкапская, Парнок, Чурилин, Шершеневич, Кручёных, Шенгели. Тихонов, Полетаев, Нарбут и т.д., ещё десятки имён...

В комментариях к каждому имени ещё нет горечи с кровью, типа: «расстрелян», «умер в лагерях», «умер в эмиграции», «погиб при невыясненных...». Ещё все живы, все в силе, даже в расцвете сил, ещё все вместе, хотя и порознь идеологически, но они ещё все – та Россия, пусть и изрядно измождённая, в которой Александр Пушкин пишет свой гимн одиночеству, гимн неувядающей дружбы – стихотворение «19 октября»..

И одновременно с 1825 и 1925 годом, существует мой 2025 год, в котором я, поэт Двадцатого века, заскочив в век Двадцать первый, ощутив всю пустоту его на граждан Царствия Небесного Поэзии, на читателей и поэтов, схоронив всех своих – весь список, от 1825 до 1990, перебирая, как чётки в пальцах, последние великие всплески торжества перевода небесного Языка на русский, все отголоски памяти, продлеваю гимн сквозного одиночества поэзии на белом свете. Все мои – родные и близкие – читатели поэзии, а не стишков и поэты, а не стишочники, – все они забылись на досуге, скончались под пулями, умерли от подлостей и рук хороших обывателей со стишками, все они поддерживают меня, несут на руках, когда нет уже никаких сил идти вперёд, все, понимаете, вне зависимости от своих течений и направлений, все, как один, вместе с моею ладонью, укрывают мою свечу на ветру, ободряют меня примером своей стойкости и у нас:

«Души высокая свобода,
Что дружбою наречена»...

Так свершается, примерно так, свершается поэтичность как «широта глубины видения»)

Видение становится видением)

«Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.»

Пушкин – один, в день лицейской годовщины...

«Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют...
Но многие ль и там из вас пируют?
Еще кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлек холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?»

В чём спасенье – в уверенности: «...на берегах Невы меня друзья сегодня именуют». В беспокойстве: «Ещё кого не досчитались вы?». Даже в сомненье: неужели и этому дню кто-то мог изменить ради «холодного света»?

Да, вот оно!

Поэтичность – это великая свобода души, умеющая найти дорогу к сердцам других людей. Не подхалимством, не поддакиванием, не лестью, не панибратством, но братством, «души высокою свободой», которая позволяет доверить человеку правду о том, что Искусство не имеет второго сорта, подготовительного отделения, подобия, намерения, что лучше стать гражданином Вечности в ранге Читателя, чем тусовщиком Времени по прозвищу «автор»!

Поэтичность – это у тех. кто на своём месте находится, кто ищет, всю жизнь, себя своё место под звёздами в колодце, которых, как утверждают знатоки трёхмерной реальности, в колодце не видно. Видно! Но надо искать!

Поэтичность всегда находится в дороге.

И нет её у скучных, в смысле, у тех, кто стал до скукотищи «взрослым», состарился в поиске, всё нашёл: бога обрёл – ходит, молится лбом, догматы шепелявит, стихосложение освоил и сонеты из букв языка пишет)) Нет поэтичности у тех, кто завершил поиск себя, бога, истины, поэтичности!

Я слышу голос Пушкина, там, двести лет тому вперёд, родное чувство победы над временем и временными людьми, всё шире круг друзей, всё шире круг одиночества – отходит, отступает тоска – широкий фронт новых впечатлений, открытий, откровений – ваших – моя радость, вы – находите себя, я нахожу поэтичность – в вас, каждом, кто читает сейчас строки этих размышлений и строки Пушкина:

«Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.»

«НЕКОЛЕБИМ, СВОБОДЕН И БЕСПЕЧЕН». Был союз лицеистов именно таким? Или стал таким под воздействием этих стихов? Так что же такое «ПОЭЗИЯ»? Это о том, что «было»? Или это то, что «ХОТЕЛОСЬ БЫ»?
А что реальнее – то, что в действительности или то, что в достоверности сердца?

У кого ответ – «то что в действительности», тот ещё на пути к поэтичности, к поэзии жизни. Возвращаюсь к формуле дружбы от Анны Ахматовой : «души высокая свобода», которую она создала в стихотворении посвящённом своему другу – замечательному переводчику Лозинскому.

Дружба – дело души. Но почему – свобода? В дружбе человек сам, по доброй воле, совершает поступки,которые, может быть, в данный момент для него некстати, путают планы. никто не заставляет, просто, сам не можешь не совершить. Свобода воли!
Анненков точнейшим образом о друге: «... человек, который... составляет... необходимость в жизни своих друзей».

Итак, NB! :

Поэтичность – это «души высокая свобода», которая состоит или составляет «необходимость в жизни» человека по отношению к Языку, на котором только ещё будут или смогут когда-то заговорить и мыслить участники Неба, жители Царствия Небесного.

Выдыхаем, делаем паузу...



Часть 8

Продолжаем наш Марафон погружения в высоту поэтичности – человека и Слова.

Нам уже известна сложность постижения её. Особенно для «хорошистов со стишками» и людей, не имеющих в себе культуры общения, отсутствующей у них особенно в случае обмена противоположенными мнениями. Поэтичность не наука, не набор навыков, которым можно обучить неумеху. Восхищаясь лучшими образцами Искусства, в том числе Искусства словесности, можно вполне успешно не иметь в себе поэтичности, то есть оставаться на поверхности самых лучших впечатлений и побуждений!

Поэтичность – это движение в глубину, в глубину высоты.
Но о какой «высоте» идёт речь? – О высоте огляда. Но в гораздо большей степени о высоте пропасти, в которую уже должен падать постигающий поэтичность человек. Поэтичность постигается в процессе падения, через падение, падением. Но что ещё за «пропасть»?

Живут какие-нибудь добрые, в меру творческие люди, с устаканенным восприятием, живут как бы по совести, в искусстве любознательные, обильные в потоке творческих потуг – какая им ещё «пропасть», какое «падение»? – а такое падение – падение с собственного пьедестала, с пьедестала осла, который, как мы помним, так же как и альпинист, идёт в гору. Осёл несёт поклажу альпиниста и категорически не согласен с тем как всё устроено в Искусстве и в жизни. Осёл имеет все внешние факты для подтверждения того, что он тоже совершает восхождение и не понимает, почему альпинист считает его тяжкий труд лишь переносом поклажи, а не равноправным альпинисту «восхождением». А разница очевидна ; осёл не знает или не хочет знать, что альпинист совершает восхождение внутри больше, чем снаружи. Он в горах не "практическую пользу обществу" приносит, не материальную ценность создаёт, он там Человеком занимается, человеком идущим без дела, но в высоту, прочь от "делового" человека! Альпинист поэтичность свершает ДО восхождения, когда решает стать альпинистом – «человеком, идущим в горы(в гору) без дела»; и ПОСЛЕ восхождения, когда не жалеет о том, что было там в горах.

Поэтичность тесно связана с тем состоянием, которое зовётся заворожённостью. В этом отношении можно сказать, что поэтичность – это способность к перманентной заворожённости и сама заворожённость, в которой дух захватывает, сердце замирает не от художественной раскраски чего-либо, какая бы эффектная она ни была, но от ощущения присутствия чего-то необъятного, привычной логикой не объяснимого, или от самой наличной невозможности объять что-либо – от пребывания на грани бессознательного или в гуще такого, что чрезвычайно изменчиво, метаморфозно, всё время не то, чем кажется.

Я тут намедни, анализируя в рамках Марафона одно стихотворение, написал кое-что о поэтичности, цитирую себя:

«Есть два момента, касаемо поэтичности, как важнейшей основы смысла существования поэзии:

Первый момент:

Поэтичности - это не "ЧТО", это "КАК".
То есть, говоря о поэтичности, можно и нужно представлять себе Язык, как самостоятельную, самодостаточную живую материю, господина положения, по отношению к любой замысленной поэтом теме или содержанию замысла.
Иначе говоря, поэтичность это дальше любых, самых красивых, складных, причёсанных, уместных слов - прорыв сквозь них к Слову , которого как бы ещё нет на земле или поверхности языка. Таким Словом располагает Небо, общаются ангелы, или люди в первый, последний день свой жизни.

Второй момент:

Поэтичность - это не есть "известное об известном", это не есть "понятное о возможном", поэтичность - это, как минимум, неизвестное об неизвестном, как максимум, невозможное о несказанном!

Сложность пребывания и создания поэтичности :

Не спутать скоропись духа с заумью, простым потоком слов, первых попавшихся под руку. Да, искусство свободно в слове, но свобода эта осмысленна, и осмысленность свободной речи искусства, в противоположность любому хорошему тексту земных стихотворений, глубока, даже бездонна в заложенной возможности интерпретации. Это как бы источник, из коего, чем больше пьёшь, тем больше хочется!

А просто хорошие тексты, как правило, однозначны, в них сказано только то что сказано и неискушённые в тайнах господства Языка читатели, легко подхватывают выложенные на блюде доходчивые мотивы, под крики "аллилуйя"!»

-------------- ----------------------------

Давайте попробуем попрактиковаться в улавливании поэтичности:

Допустим, что человек, обладающий поэтичностью, знает о том, что начался последний день его жизни. Как он проведёт этот день? На мой взгляд, верный ответ будет такой : человек обладающий поэтичностью и знающий, что настал его последний день жизни, проведёт его КАК-НИБУДЬ, как сердце попросит, например, с друзьями, родными и близкими, с любимыми, а может быть, останется в одиночестве и напишет прощальные письма, неважно, главное, что как бы он ни решил провести свой последний день, это не будет день, чем-то принципиально отличающийся от последнего дня человека, не познавшего поэтичность! Поскольку поэтичность – это способность видеть глубже в Слове Поэзии и это способность чувствовать любой день как последний. То есть, обладающий поэтичностью и не обладающий ею – равны в последний день и различны на пути к нему! У человека, обладающего поэтичностью, к моменту наступления последнего дня количество жизни будет несоизмеримо большим по сравнению с количеством жизни человека, поэтичностью не обладающего. Но со стороны это не заметно. То есть, поэтичность – создаёт жизнь, даже не то, чтобы дополнительное количество жизни. а её саму, как таковую. Поэтический человек, в этом смысле, живой по отношению к самому активному, любознательному, творческому, долго коптящему небо, компанейскому, но всё-таки уже мёртвому человеку, если он без поэтичности... без поэтичности – что? Живёт? Да, но и без поэтичности – ОБХОДИТСЯ! Или довольствуется уверенностью в том, что она у него есть.

Живущие мёртвые люди...
Если бы мы знали сколько их, как их много на самом деле, то оказались бы шокированы до глубины души.

Именно поэтому – граждане поэзии, граждане искусства такой горсточкой представлены и так одиноки на земле, а в нашей современности, в которой в принципе не произошло смены поколений читателей или воспринимателей лучшего и остались только те, кто больше пишет, чем читает, кто «галопом по европам» или читатели понаслышке, так и подавно – пустота до костей! – пробирает холодом отсутствия жизни у движущихся тел или условно живущих, или временных людей – людей одного ВРЕМЕНИ, людей ОДНОГО времени.

Что в жизни «поэтично»? – Её цена, облитая или пропитанная кровью.
Что в жизни «непоэтично»? Её та или иная цель, которая так или иначе оправдывает эту цену.

Делаем паузу, размышляем,
отстраняемся от времени,
прикоснувшись к вечному...



P.S.

Вы скажите, что обыватели не меняются, что их ни чем не прошибёшь, что можно заглянуть уже сейчас в пятнадцать-двадцать лет тому назад и увидеть там всё такое же как есть в людях сейчас, что тусовка, что любое пребывание в толпе - это кладбище амбиций или могила для развития души, для восприятия. Да, всё это так. Все кто живёт на "хорошо" и "удовлетворительно", как правило имеют "неуд" по главному предмету - "совесть своего предназначения" и путают "хотелки" с призванием. Да, Поэзия - это пространство избранных, избранных кровью сердца, но это пространство с навсегда распахнутыми настежь дверями, это, по сути, непрекращающееся ни на миг, ожидание всех, кто плюёт в глаза, выдаёт желаемое за действительное, бравирует академическим всезнайством, всех, кто когда-нибудь, пусть даже в последний день своей ускользающей жизни, вдруг, очень загорится по-новому взглянуть на неё, на себя самого, на многолетний самообман с жизнью туристом по крови искусства, с жизнью без поэзии жизни, и попросит перемен у самого себя, взмолится о переменах внутри себя. И найдутся возможности. И будет протянута рука навстречу. И свершится такой "бог", который и не снился церковному толкованию бога, свершится Слово есть дело, Слово о свободе от человека, такого каков он есть!

У каждой толпы есть те, кто способен выйти из неё, не участвовать в её благодеяниях, инерции и деградации.

Сборник истеричек со стажем, злобствующих чёрных душою старух, состарившихся алкоголиков трёпа, гидов по стихосложению имени поэзии, ефрейторов смысла, наркоманов простоты хуже воровства, инвалидов совести, тусовщиков досуга на костях и крови поэзии, клоунов арены хлеба и зрелищ и клонов собственной трагедии одиночества, бездельников духа, то есть всей гущи людей с объединяющим многотысячным прозвищем "авторы етио мать", но не авторы собственной жизни, а лишь авторы досуга со стишками - весь этот сборник солянки или нескончаемый папирус одного и того же стихотворения, рассказа, романа со враньём, темы, взгляда на пол метра вперёд - вовсе не безграничен по объёму и его уже давно никто не читает - на небе и в поколениях. Это прошлогодний снег дешёвой современности, умноженный десятикратно на ноль и взятый в корень проблемы остановки в развитии. Обывательство - это и есть разнообразие остановок развития, когда поезд ушёл, а автобуса так и нет, нет у моря погоды, когда делают вид существования себя, когда "кому-то нравится", а счастья от этого нет. Всё давно уже прогнило. Пропиталось пустотой. Проржавело. Все сюсюкания и лобзания друг друга похожи на пир во время чумы мумий в обнимку, под оскалы смеха, милый дребезг косточек над черепом скукотищи и уверения пьяных на плечах друг друга, типа : "Я тебя уважаю, а ты меня уважиажиаешь?!"))

В этой связи, с учётом такого контингента современности, поэтичность - это мятеж горстки поэтов и всей Поэзии против тех "девяти десятых", о которых говорила Цветаева. "Девять десятых" уже настали. Они и есть сегодня - все. И "чуточка" против "все" - это достойная гибель, поэтичность и в гибели своей побеждает "все", всё разнообразие ничтожного!