Встреча с Георгием Путилиным

Он упал вместе со снегом сам, как снег на голову, с крыши, скорее всего в середине января, потому что в Ростове, если бывают обильные снегопады, то как правило не в начале января, после Нового года. А после Нового года в Ростове, как правило, слякоть. Он упал, как снег на голову, с крыши, потому что он был дворник и чистил крышу после обильного снегопада. Он упал в сугроб. Слава Богу за снег и за сугробы: за сугробы, потому что он остался жив, а за снег, потому что ему надо было срочно приложить холодное к голове. Я стал прикладывать. Словом, всё обошлось и для него и, странное дело, для меня. После лечения он встал и я взглянул на него. У него необыкновенне лицо. Оно выглядело так, как будто я его  хорошо знал, хотя никогда раньше не встречал. Это было не случайно. Мы встретились потому, что он упал с неба, упал на меня, как снег на голову, в середине января 2001 года нашей эры.

Я пригласил его к себе почиститься и выпить чаю. Оказалось, что ему надо было высушить одежду, для чего принять душ, после чего переодеться в моё домашнее. Он не кривлялся и не отказывался. Наверное, это нормальное свойство людей только что упавших с крыши. Я не помню, во что я одел моего гостя. Это не имеет никакого значения. Помню, что оно выгдядело на нём прилично. Он не бродил по квартире, ничего не оценивал, ничего не узнавал. Он знал всё. Сел к столу, взял чай, всё, что было к чаю и сказал:
– Вы советский человек.
Я не стал спрашивать его хорошо это или плохо. Я знал, что это так и что это хорошо.
– Почему вы так думаете?
– Вы несёте в себе страну. Вы пишете, и стихи тоже. Много стихов. Хотите прочесть?
– О стране?
– О маме.

Я пошёл к своим бумагам, потому что не помню стихи наизусть. Вернулся к столу:

За солнце в солнечной короне,
За мир, неведомый пока,
За первый крик в родильном доме,
За вкус грудного молока,
За белизну тугих пелёнок,
За день и ночь, за ползунки,
За голос ласковый спросонок,
За теплоту твоей твоей руки,
За детство радости и неги,
За люстру, за концертный зал,
За синеву теней на снеге,
За удивлённые глаза,
За сердца добрую заботу,
За лето, сквер, кино, футбол,
За школу, армию, работу,
За счастье, дружбу, за любовь.
За то, что время я теряю,
Что я не делаюсь умней
И до конца не принимаю
Житейской мудрости твоей,
За то, что я теперь упрямо
Своей надеждою горю, -
За всё тебя люблю я, мама,
За всё тебя благодарю.

– Вот ваша страна и ваша эпоха.
– А ваша?
– Я вне времени, я с ним. Прочтите о стране.

Я жил в стране добра и сказки,
Вы не поверите, но жил
И книжек праздничной раскраски
Названий громких не забыл.
Там настоящий, королевский
Был для меня устроен бал,
Там композитор Дунаевский
Свои мне песни напевал.
Там капитана Гранта дети
И долговязый Паганель.
Они любили песни эти
За то, что месяц мой апрель,
За то, что день апрельский светел,
Что мы живём одной семьёй.
Наш верный друг, весёлый ветер,
А ну-ка, песню нам пропой
Про то, что мир, как мы хотели,
Коснулся всех краёв земли,
Про то, что птицы прилетели,
Весну на крыльях принесли.
Струятся солнечные нити.
По ним стекает ясный свет.
Летите, голуби, летите,
Для вас нигде преграды нет!

– Это ваша мама и ваше детство, из которого вы взрослели. Это очень хорошо, что вы взрослели. Обидно, если люди всю жизнь остаются младенцами.

Я умолк в уважительно-почтительным молчании теплой волной удивлённого смущения, сладкого трепета и лёгкой грусти. Он, похоже, сказал личное и сокровенное, непонятное и до самой самой глубины понятное одновременно. Несомненно он знал больше, чем говорил, этот перестроечный дворник образца 2001 года, возможно, член кореспондент Академии наук СССР.

– Как ваше имя?
– Путилин. Георгий Путилин.
Так и должно быть. Георгий – от греческого «земледелец», «работник на земле». Путилин – одно из древних русских имён. Связано с путём. Очень подходит человеку, идущему дорогой, который или её знает, или ищет и находит. Предполагают, что такое имя мог получить ребенок, родившийся в в пути, во время переезда. Георгий Путилин – тот, кто спокойно, без суеты, это заметно сразу, трудится то ли зная, то ли освещая путь. Таким мне представился этот «академик», как снег упавший мне на голову.

Начальник нженерно-конструкторского отдела Ростовского «Промстройниипроекта» Георгий Алексеевич Путилин доработал до перестройки и демократии, пока институт не рассыпался в прах в один день, в который его руководство, ставшее совладельцами здания, раздало его помещения каким-то кооперативам, компаниям, обществам с неограниченной, ограниченной ответственностью и вовсе без неё; оказался в частной стоительной компании. Потом компаньёны втянули его в какую-то афёру, потом его приходили убивать какие-то люди. Он потерял все свои средства, продал квартиру, отдал последнее, стал дворником, получил комнату в полуподвале и упал с крыши.
 
– Почему люди взрослеют по-разному. Почему не взрослеют вовсе?
– Потому что поэты, они пророки. У вас есть пророческие стихи?
– Думаю, есть одно, и ещё стихотворение о маме, у которой были экстрасенсорные способности.
– Прочтите о маме.
– У вас тоже есть такое?
– Нет, к сожалению. «К сожалению», потому что такие взрослеют быстрее.
– Стихотворение «Вещий сон».

Между книжными томами
Книжки мелкие видны.
Рассказать хочу о маме,
Так как маме снились сны.
На краю, щекой примятом,
Абсолютно невесом,
Снился ей в тридцать девятом
Непонятный вещий сон.
Что то в космосе сместилось,
И явилось в сне таком:
Маме улица приснилась
И дома, но без окон.
Сон - нелепая неправда
И насмешка над судьбой.
Что властям и силам надо
В этой улице слепой?
Кто-то нами верховодит.
Люди снам теряют счёт.
Сны приходят и уходят
В никуда. А жизнь течёт.
Сновиденья - это нервы.
И виденья - не вина.
Но случился сорок первый
И Великая война,
Набирая обороты
Покатила, помела.
Вышло так, что на работу
Мама в госпиталь пошла.
Санитарные вагоны
По земле горящей мчат.
Пар, гудки, бинты, погоны,
Кровь, агония и ад.
Под шутливый лад гармошки
Маме очень повезло
Пережить в пути бомбёжку
Неприятелю назло.
У судьбы всегда причины,
У причин всегда исток.
Часть примчала в Очемчиры
На довольно долгий срок.
Солнце жжёт, дома пылятся,
Неба ясного висон.
Мама вышла прогуляться
И попала в вещий сон.
Вещий сон явился маме
Над войной и суетой
Безоконными домами
Южной улицы пустой.
Сон простёрся над войною
Явный, яркий и цветной.
Жизнь представилась иною,
Неизвестной и двойной.
Я критически настроен.
Мы неправильно живём.
Этот мир иначе скроен,
Чем мы думаем о нём.

– А ваше пророческое?
– В 1968 году я в составе нашей студенческой группы ехал на обмерную практику в Ленинград. Мне надо было обмерять павильон Росси на Елагином острове. Так вот, ехали мы в вагоне, в поезде...

Под вечер ярко светит солнце.
Ну кто же солнышку не рад.
Вагон студенческий несётся
В великий город Ленинград.
Мы жарко спорили о хлебе,
Что вот хотя и общий он,
Его б мы в одиночку ели,
Когда б не общий наш вагон.
Нам было каждому противно,
Был каждый резко нетерпим
К тому, что в собственных квартирах
Мы хлеб необщий наш едим,
Что землю недовозмутили,
Что не дошли до вышины,
Что хлеба всем не уделили
Что перед совестью грешны.
Как удивительно прекрасно
Светлы студенческие лица,
Когда под синим небом ясным
По обе стороны пшеница.
Постановив, что хлеб – начало
Существования всего,
Мы улеглись, а поезд мчало
И поле хлебное его
В свои обьятья принимало.
Хлебов касалися колёса,
И в стыдно-розовых ушах
Шуршало, словно бы колосья
В окно вагонное шуршат.
А хлеб в окне до небосклона
Горячим полем пламенел,
Вращались жёлтые циклоны
В его янтарной глубине.
Мы улеглись, а скорый гонит
Пройдёт, проблещет, пролетит,
Прожжёт, протянется, простонет
Оставит поле позади
И к новой дали понесётся,
К порядку новому судеб
И снова к прежнему вернётся,
И не к нему, и всё же… хлеб..

2024
Конец Советского Союза,
А я, когда к стеклу приник,
Не понимал, какая муза
Меня тянула за язык.
Я вспоминаю этот случай,
Со мною бывший наяву:
– Дай на сегодня хлеб насущный!» –
Взываю к Богу своему...

Я заметил, что Путилин не восторгался, не хвалил достоинств стихов, не говорил об их недостатках, а молчал. Но меня трогало это не безразличное, а мудрое, понятное нам обоим, молчание. Где-то у шумеров сказано: «Говори тихо, чтобы мудрые услышали; молчи громко, чтобы глупые не нашли».

– У них, в мифологиях, и у нас, в религиях, общее то, что мудрость не от нас. Но я не доверяю мудрости мифов.
– Почему?
– Она разбавлена вздором и ложью.
– Вы атеист.
– Я иудей.
– Приехали. С чего бы это?
– Люблю доказательность.
– Иудаизм – это вера. Вера не нуждается доказательствах.
– Всякая вера нуждается доказательствах.
– Она так не учит.
– Она учит так. Вы читали 41-ю и 42-ю главы книги пророка Исаии? Там изображено судебное заседание в зале судебных заседаний, имя которому – весь мир. Всемогущий Бог Израилев, Который не нуждается в том, чтобы кто-либо защищал Его, защищает Себя Сам, доказывает Себя Сам тем, что сообщает пророчества о судьбе народа Израилева, о бедных и нищих, о Мессии для того, «чтобы увидели и познали, и рассмотрели и уразумели, что рука Господня соделала это, и Святый Израилев сотворил сие» и говорит, что когда эти пророчества исполнятся, народам нечего будет сказать в своё оправдание. Можете ли вы, обращается Господь к народам, совершить что-либо подобное. «Представьте дело ваше, говорит Господь; приведите ваши доказательства, говорит Царь Иакова. Пусть они представят и скажут нам, что произойдет; пусть возвестят что-либо прежде, нежели оно произошло, и мы вникнем умом своим и узнаем, как оно кончилось, или пусть предвозвестят нам о будущем. Скажите, что произойдет в будущем, и мы будем знать, что вы боги... Но вы ничто, и дело ваше ничтожно; мерзость тот, кто избирает вас». В древнееврейском Священном Писании сотни уникальных, точных в деталях событий, места, последовательности и часто сроков исполнения, пророчеств, которые уже сбылись, сбываются на наших глазах и должны сбыться в будущем. Исаия утверждает, что неизменное исполнение Божиих пророчеств – это глубоко обоснованное, последовательное, отвечающее попперовскому критерию научности (опровергаемости) доказательство бытия Бога и истины Писания.

– Существование Бога невозможно доказать логическим путём.
– Бог и не требует наших доказательств: Он доказал и доказывает Себя Сам.
– Поппер говорит: если мы не можем воспроизвести явление в опыте и в эксперименте, оно ещё не доказано.
– На основании этого утверждения некоторые учёные пытаются исключить историю из числа наук. Однако, ключевой критерий научности Карл Поппер видел не в воспроизводимости явлений, а в фальцифируемости (принципиальной опровергаемости) теории. Не обязательно эксперимент должен быть проведён – главное, чтобы принципиально существовала возможность его провести, либо представить наблюдение, которое опровергло бы гипотезу. Поппер понимал ограниченность строгой воспроизводимости для некоторых наук, и не утверждал, что воспроизведение как таковое — абсолютный критерий научности. В книге «Логика научного исследования» (1934) он прямо обсуждает это. Он допускает, что научные утверждения о прошлом (например, в истории или геологии) могут быть научными, если они формулируются как фальсифицируемые. Карл Поппер не был бы великим философом, если бы признавал воспроизводимость необходимым признаком научности. Существует целый ряд наук (астрономия, геология, археология, палеография, криминалистика), в которых мы не можем воспроизвести явление, однако можем составить знание о нём. Астрономия не может «воспроизвести» сверхновую, но её гипотезы можно фальсифицировать через наблюдения. Криминалистика не может повторить убийство, но может выдвинуть гипотезу (например, об орудии убийства), которую можно проверить. История не может «повторить» Вторую мировую войну, но гипотеза о, скажем, подлинности источника может быть проверена и даже опровергнута.

– Всё-таки я не могу поверить в истину иудаизма.

На этом наша встреча завершилась. Мы расстались как давние знакомые, договорились созвониться и встречаться впредь. Вымытый, согревшийся, высушенный Путилин вышел на улицу, взглянул на яркую, золотую и иворевую зарю, вдохнул свежий январский воздух и вознёсся на крышу.

Если красный взять с зелёным,
Хорошенько разбелить,
С молоком смешать топлёным,
А потом взболтать и взбить,
А потом под солнца лучик
Утром выставить на свет,
То, возможно, мы получим
Чистый иворевый цвет.
Этот цвет повсюду бродит:
По подушке, по стене.
Чуткий глаз его находит
В небе, в радуге, в окне,
В золотых лучах рассвета,
На дорожке, на лугу,
В колесе велосипеда
И под солнцем на снегу.
В мягком говоре, в улыбке,
В отголосках тишины,
В пенье флейты или скрипки,
В отражении луны,
На ветвях, на белой коже,
В светлых грёзах детских лет.
Для меня всего дороже
Чистый иворевый цвет.