А я мечтал про странный город на воде

Москва мечтала весь июнь о Петербурге.
А я мечтал про странный город на воде.
Чтоб трассы, тротуары и проулки
текли, как реки, встретясь руслами везде.

И чтоб ходили над водой, без страха, люди,
и был как радуга меж ними разговор.
И чтоб он шёл лишь о любви или о чуде,
и исполняли грёзы время и простор.

И кто увяз по шею иль уже по пояс
вновь поднимались до колен и до стопы:
отягощённость скверной мысли тут же моясь
шагала словно олимпийские пловцы.

И чтобы чувства грузом гирь не потопляли,
а были белой тканью крепких парусов.
И чтобы ветры их собой благословляли
словно святые, с Неба, мощью голосов.

Мы видим вес и рост, и красоту земную,
но всех выравнивает линией асфальт.
И мы общаемся фактически вслепую,
и тянем руку тем кто с нас снимает скальп.

Ах если б тот кто что подумал бы плохое
ушёл бы тут же в воду юрким поплавком,
пытался смыть с себя там наважденье злое,
вновь поднимался в состоянии другом.

Как хочется чтоб ощутимость развернулась:
душевный мир стал зримым глазу — во плоти,
телесность в келию, в невидимость замкнулась,
и там, в скиту, пыталась крылья обрести.

Насколько слаще целовать душою душу,
как горячо в объятьях прикасаться к ней.
И всё ж Творец, на вид любовь и нашу дружбу
не выставил — не стал травмировать людей.

И били ноги в бубен луж. А в них фигурки,
как пазлы, сыпались в стреляющем дожде.
Москва мечтала весь июнь о Петербурге.
А я мечтал про странный город на воде.