Быль, или сон, из Нави перешедший в Явь

Она, глаза в глаза, хозяйкою сидела на моих коленях,
И я тонул в её космических глазах,
Из них, светясь, Галактики летели мне навстречу,
И пролетали мимо, все... но в глубь  меня...

А я горел любовью к ней и жаждой с нетерпением,
Но самообладанья и за гранью не терял,
Она ждала же моего в ней погружения,
Чтобы и я ей, всею, без пределов, обладал.

Народом полон был, банкетный, белый, пышный, зал,
Да всё знакомые друг с другом лица...
- "Марин, не надо" - тихо ей, отчаявшись, сказал,
- "Вдруг Лёшка нас увидит, некрасиво всё случится".

Она ж, спокойная, как Сама Мать Природа,
Спросила, в глаза глядя мне Вселенной,
- "Отчавшись, чего ты больше всего хочешь?"
И я, замешкавшись в ответах, как икнул - "Спасения...".

Сказал, и по душе прошёл холодный, смертный ветерок,
Как будто предал я её из опасения,
- "Вот это да..., - а где ж бессмертная любовь?"
И тут проснулся я, от приступа в скачке давления.

Так сон мой в явь дневную перешёл, навеки в нави не исчезнув,
И я, придя в себя, продолжил трезво рассуждать о нём.
Я вспомнил смерть свою, отчаянье и панику и тьму, навеки,
Как я кричал от страха обезумев, "Прости меня, О, Матерь Божия!"

И как Она, явясь из Света, как Мать склонилась надо мною нежно,
Тьму Смерти - Светом Жизни - отогнала далеко, спокойно - как Хозяйка Смерти.

"Чего же я хочу, отчаявшись в конец?" - ...вопросов рой, грозою мне жужжал,
И вдруг, измучившись в конец, пришло - из ниоткуда  счастье откровения!
Возникшее из глубины моих Начал - "Да Бога я хочу, а не спасения!"...
И разом всё вернулось на круги своя, мой страх исчез, как злое наваждение.

Да, я всю жизнь свою, подспудную, Его везде искал, но покупался на Его подмены!
О, жизнь моя! Всецелой будь отныне, и только с Богом лишь, с Одним моим на веки!
И пусть исчезнут, исчезая - страх, тоска, уныние, бессилие, отчаянье и смерть,
И с ними сатаниский зла синдром - весь, без остатка, навсегда, как миг и целиком!