Линда Ямся Грант

 
  Линда Ямся спешит к электричке на Самару. Раннее утро. Ей надо отвезти материалы на «Городской грант по литературе». Позади дни и вечера подготовки этих материалов, мучительный поиск нужных слов и фраз, чтобы убедить комиссию о важности её творчества, а впереди длинный горбатый мост на железнодорожный вокзал.
   Вот она уже поднимается  по высоким ступеням перекидного моста. Мост висит над многочисленными рельсами и стоящими на них товарными вагонами.
  Здесь в городе Сызрань большой железнодорожный узел. Сверху ей видно, что перевозят поезда, но рассматривать их, как она это делала в детстве, сейчас некогда, и она почти бежит по длинному мосту, спускается на привокзальную площадь, заворачивает сразу же от моста к пригородным кассам, отстаивает очередь, покупает билет и выходит на перрон.

  И вот тут она видит его, Олега Алексеевича. Он её  начальник, председатель городского отделения Союза писателей России, редактор газеты и фактический руководитель литературного объединения, которое она же ему и помогала создать, но сейчас об этом никто не знает.
  Начальник замалчивает все её заслуги, не печатает её стихи в газете. Это Линда Ямся не сразу заметила, а когда заметила и поняла причину травли, то, во-первых, ужаснулась, а, во-вторых, поняла, что ей никто не поверит, а если, поверит, то промолчит.

   Нынешние поэты и прозаики в литературном объединении города в сущности своей одиночки. Они никогда не станут заступаться за другого поэта.
   Раньше такого не было, но то первое лито, этот начальник разрушил, когда появился в городе. Он повёл себя высокомерно, унижал всех, даже по возрасту годящихся ему в отцы.
  Амбициозный и мерзкий тип, но он начальник.
  Олег Алексеевич обладает невидимым гипнозом, потому что все видят его недостатки, но молчат и подчиняются, как кролики удаву.
  На Линду он смотрит всегда не как удав, а как кот.  Ей даже кажется иногда, что он облизывается, глядя в её сторону, и поднимает усы.
   Однажды в кабинете он схватил её в объятья и хотел уложить на письменный стол.
  Это его привычное место для сексуальных утех, и, наверняка, многие женщины, отдавались ему тут, ведь он обладает непререкаемой властью и отказать ему означает остаться без поддержки и полному уничтожению.

  Но не для этой женщины. Линда Ямся вырвалась со словами, что она придерживается заниматься этим на богатой кровати и с любимым человеком, что очень разозлило его.
Именно после этого случая и прекратились появляться на страницах газеты её стихи.

   Долго Линда Ямся не верила себе, что он такой мстительный человек. Для мужчины это самое низменное качество мстить женщине за отказ в утехах.

   С тех пор в её душе появился страх. Впрочем, он был всегда, её наследственный страх,  и передался ей от матери, перенёсшей блокаду Ленинграда и одиннадцать лет  ссылки в Сибирской тайге.
   Линда,  боялась всех, кто однажды крикнет на неё или поведёт себя высокомерно.
  С того дня он для неё стал жандармом, гражданином начальником  и разговоры с ним стали неприятными.
   
  А сейчас на перроне он уже подходит к ней и ехидно улыбается:
- Доброе утро! Вот это встреча! Какая приятная попутчица у меня будет в пути.
- Здравствуйте! Вы тоже едете в Самару?
- Да, по делам.

  Тут стала подходить электричка, люди направились к вагонам. Линда пытается затеряться в толпе, но тут за спиной слышит его голос:
- Садись в первый вагон.

  Это прозвучало, как приказ НКВД.  Как рассказывала мама, в Ленинграде за ними приехала грузовая машина с бортами и важный начальник прокричал:
- Всем по машинам!
  Мама стояла спиной к начальнику, точно также, как Линда Ямся сейчас.  Мама подчинилась. Их тут же увезли на вокзал, посадили в товарные вагоны и увезли в Сибирь даже зимние вещи не дали взять из дома, увезли прямо с поля, где они работали.

- Садись в первый вагон! - вновь услышала Линда и почему-то подчинилась приказу.

  В вагоне он сел рядом. У Линды Ямся перехватило дыхание, в голове забегали мысли: «С ним же надо будет о чём-то разговаривать всю дорогу, а иначе он подумает, что я робею перед ним, и, не дай Бог, примет это за мою влюблённость в него.

  Самоуверенный эгоист.  На заседаниях всегда сидит отрешённо, часто выходит курить.
  После того несчастного кабинетного случая, он всячески старается показать ей, как она была не права, отказав ему в близости, что дальнейшее её пребывание в его литературном объединении будет для неё проблематичным.
   В конце заседаний все собравшиеся по кругу читают свои стихи. Стоит только выйти вперёд ей для прочтения своих стихов, он тут же встаёт и выходит из зала покурить. Вслед за ним выходил и Кирюхин Сергей, якобы, за компанию, но это акт подхалимажа.
  Линда Ямся даже подозревает, что этот его дружок тоже знает за что объявлено  противостояние.
  От таких мыслей кровь подступает ей в голову, но она читает свои стихи, чтобы не выдать себя перед другими.
  Хотя, кого стесняться и бояться? Те женщины, которые сидят перед ней, давно всё поняли, потому что сами прошли через его кабинет.
  Он таких мыслей в душе слякоть и дождь из слёз.

- Как дела? - раздаётся голос начальника справа.
Обычно Линда сидит у окна в любом виде транспорта и по движению автобуса или поезда. Когда она едет спиной к движению, её начинает укачивать и тошнить.
   Это тоже наследственный страх от мамы, будто тебя везут на расстрел, на заклание, в неизвестность, в ссылку.
  Это пережила её мама и это передалось ей в генах.

  Но сейчас начальник опередил её и сел у окна, поэтому его голос звучит справа от неё.  «Господи, что мне ему рассказать о делах? - думает Линда.

  У неё в жизни появилась подруга Алла. Вернее, она была всегда, с самого детства. Они жили в одном бараке.  Друг за другом выходили замуж. У Линды хороший муж, а вот Алла разводилась со своим  мужем, потом снова сходилась, в конце концов, он рано умер и она осталась одна.

  У Аллы были лесбиянские наклонности с самого детства. Ещё в школьном возрасте, она приставала к Линде, как мужчина к женщине.
  Она подсматривала это за своей мамой, когда к ней приходил друг ночевать. В бараке маленькие комнатки и кровати стоят в двух шагах друг от друга.
   Мама Линды работала по скользящему графику: день, ночь, двое дома.  Для матери-одиночки это был удобный график, и когда мам работала в ночную смену, подруга Алла ночевала у неё. Кроме Аллы многие подружки ночевали у Линды, но никто не изображал из себя мальчика и не лазил к ней в трусы.
  Поэтому Линда Ямся стала боятся этой подруги и после замужества порвала с ней.

  Иногда, конечно, она заходила к ней в гости, но не надолго и вскоре эти встречи сошли на нет.

   Но однажды Линда узнала, что Алка Табакова, это её настоящая фамилия, девичья, попала в психбольницу.
  По сути своей Линда Ямся добрая душа и тут же поехала с мужем навестить давнюю подругу и узнать, что же такое случилось.  Попасть в такую больницу в Советском Союзе было страшным приговором. Обычно, люди скрывали все свои психологические проблемы и если попадали в психушку, то в исключительных случаях.

  Алла вышла в приёмный покой, где её ждали Линда с мужем,  медленной походкой, но  без признаков сумасшествия.
- Алла, что с тобой, почему ты здесь?
- Не помню! Говорят, что я варила суп у себя на кухне. Младший сын играл в своей комнате, а я вдруг ушла из дома, оставив дверь нараспашку, куда пошла не знаю, нашли меня в другом районе города уже поздно вечером и привезли сюда.
- У тебя что-нибудь болит?
- Нет! Ничего не болит. Говорят, что надо полежать немного и меня выпишут, только потом всю жизнь пить лекарство, которое они дадут.
- Ты меня напугала.  Но ты хорошо выглядишь. Никаких отклонений я не вижу.
- Может потому, что я пью их лекарства?
- Может быть. Выздоравливай. Увидимся ещё. Вот тут тебе яблоки, булки к чаю.

  И Линда с мужем ушли из больницы.
  Это было давно. После этого муж Аллы, совсем ещё молодой,  почему-то умер. Говорили, печень отказала. Все, кто знал его удивлялись: «Почему печень отказала, он никогда не пил, не курил, спортом занимался. Мужик в полном соку!» Но рассуждать было поздно. Похоронили его. Алла осталась с двумя сыновьями и с больной свекровью. Тут ей было не до Линды Ямся. И у Линды своя семья, двое детей, две дачи, мама старенькая.

   Прошло довольно много лет и вдруг они встретились на улице Советской возле политехнического института, разговорились и Линда на свою беду пригласила её к себе в гости.

   Вот тут и началась её страшная жизнь.  Алла осталась одна. Оба её сына закончили институты и уехали жить в другие города. Старший сын — в Самару, а младший — в Казань.  Конечно, ей скучно стало жить, а тут подруга детства подвернулась.
Она стала приезжать в квартиру Линды каждую пятницу и оставалась до понедельника.

   Так получилось, что она помогла устроиться мужу Линды на работу в институт, где работала в бухгалтерии.

  Муж Линды Ямся к этому времени вышел на пенсию и никак не мог найти себе применение. Этот институт он сам когда-то закончил с красным дипломом и его портрет долго висел  в холле на стенде лучших выпускников.
   Алла вовремя подсказала ему, что там освободилось место в лаборатории и муж Линды пошёл на собеседование, во время которого выяснилось, что его ещё помнят старые преподаватели и, конечно, его приняли на работу,  пенсионерам всегда трудно  устроиться на хорошую работу.
  И Алла стала считать себя благодетелем семьи Линды. Она приезжала по пятницам после работы вместе с её мужем на машине, ведь они теперь коллеги.

  Свои пятничные посещения она объясняла тем, что в своей квартире поставила счётчик воды, а у Линды счётчика нет.
- Можно, я у тебя буду мыться в ванной по пятницам. А то мне для себя воды набирать не хочется, а полежать в ванной хочется.
- Ладно мойся.
- Спасибо, миленькая моя! К тому же у тебя в ванной все стены в зеркалах. Когда я говорю об этом знакомым,  они не верят. Это так романтично, так здорово!   

  И вчера Алла приехала вместе с её мужем  с работы, помылась в ванной и пошла на кухню ужинать. Линда ей прямо сказала:
- Ал, может ты сейчас уедешь домой?
- С чего это вдруг? Мокрая? Да и завтра мне не на работу. Завтра же вам молочник из деревни молоко, творог и сметану привезёт, а я деревенское молоко люблю. Ты же знаешь.
- Но, понимаешь, мне завтра с утра надо ехать в Самару, материалы на городской грант отвезти надо.  За книгу «Колокольчики» меня администрация выдвинула на грант. Если я получу эти деньги, я издам на них свою вторую книгу о детях блокадного Ленинграда «Водонос». Для меня это очень важно. А эта поездка, сама понимаешь на весь день. Пока я доеду, три часа уйдёт, пока найду эту организацию в большом городе, потом пообедать надо и  обратный путь неблизкий, к тому же электричка на Сызрань  только поздно вечером будет.
- Да, ты не переживай, я дождусь тебя здесь.

  И она спокойно пошла в комнату нашей дочери, которая уже не жила с нами, и Алла уже считает её кровать своей собственностью.

  «Вот это ему сейчас рассказать? А почему бы и нет!» - встряхнулась от своих мыслей Линда Ямся и выпалила начальнику:

- Дела у меня неважно идут! Я везу в Самару Зайчикову материалы на грант. Мне позвонили месяц назад, прислали всё, что я должна собрать и принести им. А когда я всё собрала, сделала цветные копии  документов, всех изданных книг, видео с презентаций. Я ездила на телевидение и заплатила им бешеные деньги за видео - ролики тех передач, где говорилось обо мне. И накануне они вдруг позвонили и сказали, чтобы я сама отвезла материалы в Самару. Вы тоже везёте свои материалы на грант? Вы мой соперник?  Если да, то мне ничего не светит.
- Нет, что ты! Я еду к Громову в Союз писателей на улице Самарской.
- Я вам не верю, это во -первых, а во-вторых, у меня дома сейчас спит моя подруга, а в нашей спальни спит мой муж и они собираются провести весь субботний день вместе без меня. Как вы думаете, каково мне? Мне плохо!

- Почему ты оставила свою подругу со своим мужем?
- Потому что такая я дура! И я не понимаю зачем я сейчас еду к Самару, если бы в администрации хотели меня подать на грант от города, то и подали бы сами мои материалы со всеми административными подписями а то, что я сама везу их означает, как само-выдвиженка. Так ведь? Посмеяться решили надо мной? Это же вы выступили против моей кандидатуры? Я уверена, что вы. Вы мне мстите? Это низко!
- Нет, что ты такое говоришь? Лучше почитай мне свои стихи. Я давно их не слышал.
- Я читала их на заседании, но вы с Кирюхиным вышли покурить именно в это время!
- Я часто выхожу покурить.
- Хорошо я почитаю!  Вот например:

                Где-то маленьким тёплым комочком
                Шевельнулась на сердце любовь.
                Улыбнулась я первым цветочкам.
                Ветерком только взрябило кровь.

                Принимаю её осторожно.
                У любви не бывает цены.
                Может, это любовь, но возможно
                Только лёгкая шутка весны.

  Линда Ямся замолчала, глубоко вздохнула и говорит:
- Ну как? Слава Харитонов говорит, что надо заменить слово «взрябило» на слово «тронуло». Хотя, взрябило, по-моему, это точнее. Я представляю мою кровь, как озеро, и когда налетает тёплый весенний ветерок, несущий с собой перемены, первое любовное волнение, чуть касаясь вод моего озера, то пробегает рябь.
- Нет, я согласен с Харитоновым. Слово «тронуло» кровь больше подходит. Оно даже созвучно со всей строчкой. Посмотри, тут идут звуки с самого начала: ветерком -  «т», «р», «о»,  только -«т» «о», «л», «о»,  тронуло -  «т», «р», «о».
- Может быть!

  В этот момент Линда Ямся отворачивается, убирая ноги с прохода, пропуская, сидевшего напротив мужчину, к проходу. Электричка встала на станции Новокуйбышевск.  Это большой пригород Самары и много народу выходит.

   После Новокуйбышевска Линда уже не разговаривала с начальником, даже старалась не смотреть в окно, чтобы не видеть его профиль.

  Он совсем не в её вкусе, и почему он решил, что может владеть  моими чувствами?

  Линде уже пятнадцать лет нравится другой её начальник на заводе, где она работает, но он женат на её учительнице, которая вела Сопромат и Механику в машиностроительном техникуме, где училась Линда.
   У него двое сыновей. Младший ходил в одну группу детского сада вместе с её дочерью, в потом учился с ней в параллельных классах в одной школе.  С их отцом Линда виделась не только на работе, но ещё раньше в детском саду,  когда он туда приводил своего маленького  сына, и на школьных собраниях.
  Красивый до невозможности мужчина. Но Линда сразу поставила себе запрет на эту любовь, хотя другого такого человека ей больше не найти в этой жизни.
  Он единственный из всего её окружения мужчин на производстве любит поэзию и её уважает именно за то, что она сочиняет стихи.
  Он часто просит её написать стихи для сотрудников отдела, где они  работают и для своих друзей таких же начальников.
  Как-то он был у неё дома с группой знакомых рыбаков. Оказалось, что он и муж Линды заядлые рыбаки. И когда начальник увидел в книжном шкафу Линды альбомы с репродукциями картин художников, они очень обрадовался и долго листал их, с первого взгляда узнавая автора какой-либо картины. «Вот, это мужчина!» - думала про себя Линда Ямся — Он и в живописи хорошо разбирается!»

   Муж Линды замечательный человек, добрый, работящий. Он ради неё отрёкся от семьи и от всех родственников, потому что они татары, а Линда финка, и мать категорически отказалась признавать выбор сына и она ушёл из семьи в одной рубашке. Тогда они оба были студентами. Линда училась на последнем курсе машиностроительного техникума на факультете «Литейное производство», а он на последнем курсе института. Жить им негде было и он пришёл в барак к Линде, где на одиннадцати квадратных метрах они стали жить втроём.
  Чтобы купить себе костюм на свадьбу, он всё лето работал на стройке в студенческом отряде, получил деньги, купил костюм, а его мать выкрала костюм и выбросила.
  На свадьбу будущий муж Линды приехал в чужом костюме. Друг отдал ему на один день. И потом этот же друг отдал ему старую осеннюю куртку, потому что мать не отдала ему ничего из его одежды. Зимнее пальто покупала тёща.
  Спали они на кровати, а тёща рядом на раскладушке. Между кроватью и раскладушкой ноги поставить некуда было, поэтому по нужде терпеть приходилось до утра. Правда были счастливые ночи, когда мама Линды работала в железнодорожной столовой ДЭПО в ночную смену.

  Линда Ямся всю жизнь будет боготворить своего мужа за то, что он ради неё сделал.
  И даже этот очень красивый мужчина, на которого Линда смотрит на заводе каждый день восторженными глазами, не уведёт её от мужа.  Тем более этот самодовольный руководитель литературного объединения, куда Линда ходит всю свою сознательную жизнь, потому что писать стихи она начала ещё в восьмилетнем возрасте, когда смотрела из окна барака на растущего под её окном тополь!

   В Самаре они с начальником разошлись в разные стороны, но Олег Алексеевич успел ей крикнуть вслед:
- Назад поедем, садись в первый вагон.

  Линда Ямся ничего не ответила, даже не повернула голову в его сторону.
   Дом и улицу она нашла быстро. Вручая документы Зайчикову ( фамилия такая), она осень сильно волновалась и только через много лет она узнает, что сделала всё не так. Надо было взять с них расписку о получении огромного размера материала, ад ещё в двух экземплярах.  Положив две папки перед ещё одним начальником, она поспешила поскорее сбежать. Волнение и страх, которые овладели ею, буквально подкашивали ноги и кружили голову. Она испугалась, что может потерять сознание.

   Выйдя на свежий воздух, ей стало лучше. «Всё, дело сделано!» - успокаивает она себя и по пути смотрит по сторонам . Ей ведь надо пообедать, а обратная дорога будет опять длинной.
  Она старается не думать о том, что делают сейчас в её квартире
её муж и её подруга. Всё равно ей не повлиять на ситуацию. Она очень далеко от дома.
   «Нашла!» - обрадованно вскрикнула Линда. Через дорогу хорошо видна вывеска, написанная крупными буквами «Столовая».
- Как здорово, что не надо есть на вокзале. Всё-таки вокзал, это и есть вокзал, а тут настоящая столовая!
Линда входит в зал, заставленный столами и стульями, как в детстве.   

  Хорошо пообедав, Линда Ямся почувствовала себя лучше. Выйдя на улицу, вдруг решила вернуться и забрать свои документы, предчувствуя, что это пустая затея. Уж очень подозрительно, что именно в это день в Самару приехал и он, Портнягин Олег Алексеевич, гражданин начальник.
- Если я сейчас вернусь к Зайчикову, чтобы забрать свои папки, это будет выглядеть глупо, то отдала, то забрала. Мои переживания для них лишь повод посмеяться. - рассуждает Линда и поворачивается в сторону вокзала, идёт медленно, потому что электричка не скоро.   

Купив билет на вечернюю электричку, Линда Ямся думает только об одном: «Только бы не столкнуться с начальником!»
Конечно же, она не пойдёт в первый вагон, как просил он. На перроне очень много народу. В такой толпе он её не найдёт.

   Линда втиснулась в пятый вагон и стояла до Новокуйбышевска. Именно там сошло много людей и она села по направлению поезда и у окна, приготовившись спокойно доехать до своего города.
  Но спокойно доехать не получилось. На полпути она вдруг услышала грозный голос начальника:
- Я говорил тебе садись в первый вагон?
- Да, - встревоженно отвечает Линда — но на перроне была такая толпа, куда она меня понесла, туда я и пошла.
- Я всю электричку прошёл, чтобы найти тебя.
- Зачем?
На этот вопрос она не получила ответа. Он сел рядом и тяжело дышал.
  «Убийца всегда возвращается к месту своего преступления!» - думает Линда Ямся, почему-то именно эта строчка пришла ей на ум.

   Разговаривать с ним уже не получалось. Он сидел злой. Она думала о гранте, которого, скорее всего, не будет. Не зря же самый главный поэт города сидит рядом с ней  именно в это день сдачи материалов на гранты.

   Дома её ждали подруга и муж. Алла сварила куриный супчик.  Горячий вкусный ужин расслабил её и она постаралась забыть эту поездку.
   На следующий день ей позвонили из Самары и сообщили, что мой грант отклонён, потому что я на презентации раздавала хлеб всем присутствующим, а еда запрещена на презентациях книг.  Я хотела сказать, что моя книга «Колокольчики» о детях блокадного Ленинграда и кусочки хлеба, как и колокольчики, которые в конце в минуту молчания звучали в память о погибших детях, были не пища, а символ блокадного пайка, но не стала. Просто молча положила трубку. Хорошо, что долго не пришлось ждать этого звонка. Комиссия поступила со мной гуманно. Я не переживала дни и месяцы в ожидании, а провела в забытьи всего одну ночь.



Все имена изменены, совпадения случайны.