Нина Алисова Женя, Женечка Москва послевоенная

Прошли радостные праздничные дни мая 1945 года. Страна ждала возвращения своих защитников домой.
Неожиданностью для нашей семьи стал приезд брата Коли с Дальнего Востока. Высокий, в матросской форме – это мой брат! Он привёз нам подарки: копчёного омуля и кедровые шишки с вкусными орешками. Пробыл Коля в Москве недолго – нужно было возвращаться к пограничной службе на реке Амур.
Летом меня отправили в пионерский лагерь санаторного типа под Новый Иерусалим. Там было так хорошо ребятам из Москвы. Когда я вернулась домой стояла жара. Во дворе детей поубавилось – разъехались на каникулы. Появилась новая девочка Валя Рощина. Небольшого роста, шустрая, весёлая. Мамы у неё не было. Она жила с отцом, тихим, вежливым человеком, который работал дворником. Вернулись с фронта два её брата – совсем молодые ребята. Однажды Валя позвала девочек в гости в пристройку, где они жили. С таинственным видом она достала откуда-то два небольших пухлых альбома, страницы которых были соединены на шнурках. Мы рассматривали рисунки, сделанные цветными карандашами: голые женщины и мужчины. Непонятно было, зачем эти рисунки? Знакомство с такой «нелегальщиной» мы сохранила в тайне от взрослых.
Возвращались после войны отцы и братья моих подружек. Отец Фриды Гореликовой морской инженер привёз дочке полуботинки на натуральном белом каучуке. А отец Гюли Эффенди подарил ей разноцветную, необыкновенной красоты, пуховую кофточку.
В конце лета я уехала к деду Алексею, где жили мои двоюродные сёстры и маленький брат. В дачном посёлке Мещерском было привольно: большое озеро, лес рядом. А в саду у деда изобилие: овощи, сливы, смородина, вишни. Война кончилась, наступила мирная жизнь.
Но конец лета для нашей семьи оказался очень тревожным – началась война с Японией, освобождение Китая, где участвовал мой брат Коля. Слава Богу война эта быстро закончилась, брат побывал в госпитале после отравления продуктами, оставленными японцами, но всё обошлось благополучно.
Начался новый учебный год. В четвёртом классе все уроки были мне интересны, а сколько книг (без разбора прочитанных) в шкафу у брата Коли, и Майн Рид, и Мицкевич, и «Джек Восьмёркин», и Гюго, и непонятный «Скутаревский».
Весной 1946 года Коля в очередном своём «треугольнике» написал, что к нам домой зайдёт его знакомая учительница Люба Горбачёва, и сообщил номер её телефона. Я позвонила и узнала, когда она сможет приехать к нам. В Елисеевском коммерческом (без продуктовых карточек) магазине мы с мамой купили большую (400 г), красивую коробку печенья «Птифур». В один из вечеров приехала Люба. Она была худая, с рыжеватым оттенком волос и большими глазами. Голос у неё был тихий. Мы пили чай, она спросила меня про учёбу, посмотрела мой табель с отметками, помогла решить трудную задачку по арифметике. Мне Люба так понравилась, что я мысленно назвала её Любочкой. Родители отнеслись к ней хорошо, отец о чём-то с ней переписывался во время чаепития – ведь он был глухонемой.
Наступили первые в моей жизни экзамены. Отметки я получила хорошие, и годовые тоже. Начальная школа была окончена, мы перешли в пятый класс.