М. Г... исповедь...

Я себя в темноту на вторые и третьи роли,
За кулисы во тьму и за шкаф между куколок моли,

В глубину сюжета без достойного упоминания,
Может, парой строк мимо восприятия и осознанья.

Я был хорошим тому, кто и не вспомнит ни добрым словом,
Ни добрым делом, ни добрым в целом.

Я перестал быть живым. Меня лишь чужая грела,
Но совсем не горел, и в груди не пело.

А ведь столько строф написал и пером, и мелом,
Был молод, и смел чёрное чёрным звать, белое - белым.

Построил себе эшафот и взошёл смело,
Дочь к груди прижимал, но, увы, не целым.

Доски сгнили, отсюда не прыгнуть выше, страшу зеркала собой
И так долго (!) лишним, что даже себе чужой.

Вот вроде случайно вышло, просматривал и сжигал,
Но в пепле нашёл осколки и наобум собрал.

И смотрит в меня с печалью тот, кого и не ждал,
Тот, кто обижен сильно, что я его потерял.

Я прятал себя в сомненьях и вроде бы вот - нашёл.
Он снова мне шепчет строфы, значит, живём...
Ещё