Ленинград

Коровы, люди, змеи, черепахи летят, они воздушные шары.
Над городом который пахнет мелом, и дымом выбегающим из труб.
Где ничего уже не продают, где никому уже не раздают
Разломанный кирпич сухого хлеба, и молоко для самых тонких губ.
Я говорю, и слово вылетает, и рикошетом бьётся о виски:
- прости, и подожди, вот-вот 17, мне будет платье мамино как раз.
Оно простое без воланов, страз, оно такое, что скрывает страх.
Мы перестанем наконец бояться
Биения сердца и биения ваз.
Ты говоришь, и я тебя не слышу, то ветер свеж, то валится стена:
- Беги, беги, и в щели забивайся, пожалуйста, ты слушаешь, беги. Пускай тебе приснятся пироги, игра на пианино у реки, ты в платье и тебе сегодня 20.
А 20 нам с тобой уже не будет, но это будет, что ещё сказать:
- не будет 23 и 25.
В гробу всегда лежат чужие люди,
своих мы не отдали никому:
Лежим в измятом, прямо на снегу, безликие и с крестиком во рту:
- я вас не знаю и не узнаю, я вас не знаю и не узнаю.