Господин Фурнье-Купер

ГОСПОДИН ФУРНЬЕ-КУПЕР

(повесть в трёх снах и одной забывчивости)

I. Сон первый: изящное исчезновение

Он появился в Париже, как появляются редкие чайки на крышах: без крика, но с белым пером за пазухой.

Господина Фурнье-Купера нельзя было назвать ни старым, ни молодым. Он был из той породы людей, которые обитают в межвременье: между двумя эпохами, между двумя поездами, между жизнью и её стилем. Его пальто пахло мускусом и пеплом. Его трость была украшена янтарным шариком, в котором будто застыл крик насекомого времён Людовика XV.

Соседи ничего не знали о нём. Он жил на углу улицы Ванфен, в доме с облупленной табличкой: «Ici, peut-;tre, rien n’a exist;».
(«Здесь, быть может, ничего не существовало»).

Он улыбался всем, но смотрел мимо.

Его редко видели днём. Чаще ночью — в лавке у булочницы, где он покупал не хлеб, а крошки. Он говорил:

— Мне нужно нечто, что уже почти исчезло. Остатки вкуса — для остатка жизни.

Он был воплощённой забывчивостью: как будто бы забыл, зачем родился, но помнил манеры.

II. Сон второй: Комитет теней

В марте того года — не скажу, в каком, ибо годы у него тоже были непостоянны, хотя это был 1983 год  — его пригласили в Комитет по Воспоминаниям, Которых Не Было. Комитет собирался раз в году в доме, которого нет на карте.

— Господин Фурнье-Купер, — говорил председатель, пожилой дантист с глазами алхимика, — вы обвиняетесь в следующем: вы слишком элегантно не существуете.

— Признаю, — кивнул он, снимая перчатку так, словно обнажал идею. — Но и вы, господа, — лишь аллюзии на людей.

Комитет зааплодировал.

Так его назначили Хранителем Забытых Стульев. Он должен был каждый четверг сидеть на тех стульях, где некогда кто-то ждал.

Он выполнял работу безупречно. Иногда — слишком безупречно.

III. Сон третий: Скрипка без струны

Иногда он вспоминал женщину. То ли пианистку, то ли офицера. Она была или слепа, или просто глядела внутрь себя.

Он носил в кармане её письмо, написанное синими чернилами, которые пахли полынью:

«Желаю тебе утратить больше, чем ты потерял. Тогда ты станешь настоящим».

Однажды, в середине июня, он сел на лавку, где раньше сидел сам. Никто не заметил, что он перестал двигаться.

Утром лавку вынесли на свалку.

IV. Постскриптум, забывчивый как дождь

Спустя годы мальчик, играя на чердаке, нашёл коробку с табличкой:
«Фурнье-Купер. Осторожно: остатки господина».

Внутри был только воздух. Но пахло мускусом и пеплом. И был там янтарный шарик.

И, быть может, был намёк на кивок.

Так кончается рассказ, который начинается каждый раз, как ты забываешь, зачем зашёл в комнату.
Имя его — Фурнье-Купер. Тень — его подпись. Элегантность — его защита.

Да будет он тебе напоминанием, Добрый Будда:
что исчезновение тоже может быть стилем.