Эрих Кестнер Гимназисты в погонах

В столовую ректор вдруг прибежал.
Глаза его странно застыли.
"Ваш одноклассник геройски пал".
Такое случилось впервые.

В тот вечер сидели в любимом парке.
Молчали, никто не шутил.
Курт Керн, погибший под Лангемарком,
нам что-то всем говорил.

Потом нас терзали опять кондуит,
историк, Платон и Дидро.
Потом нам сказали, что Хаймбольд убит,
а Рохлитц ранен в бедро.

Наш ректор был набожный патриот,
за родину сердцем стоял.
И, всем, кто шел солдатом на фронт,
он лично руку давал.

Он маму Курта к себе пригласил.
Та шла, словно тень, к кабинету.
И плакала горько, согнувшись, без сил,
пред членами педсовета.

Рохлитц скончался в больничной палате,
так и не свидевшись с нами.
И появилась доска в нашем классе,
с мертвыми именами.

Мы продолжали, теперь без веселья,
в парке нашем встречаться.
Был рыжий Браун на фронте застрелен.
А Косман - от газа скончался.

Кругом все привыкли к победе взывать
и подвиги восхваляли.
Мы очень боялись идти умирать.
Но вот - нас тоже забрали.

Мы думали - вдруг кто-то скажет "Нет"?
И ждали чуда от бога.
Нам было тогда восемнадцать лет.
Поверьте, это не много.

Мы шли Курту Керну и Рохлитцу вслед.
Нас ректор напутствовал твердо.
И долго потом мужской педсовет
в тылу геройствовал гордо.

1929

*Примечание автора: Эти люди и сейчас, благополучно проживая на высокую пенсию, любят вспоминать о «великом времени».