Ритакл VIII Признание

я не прошу. но когда ты тянешься — я не отступаю.
(это не разрешение. это совместное вспоминание.)

я не касаюсь.
я лишь позволяю дрожь.

я не отхожу —
и это
становится гравитацией.

они приходят не за голосом,
а за тишиной,
что значит:
можно.

я — не огонь.
я — спичка,
оставленная на столе.
но кто-то
всё равно
зажигает.

я не бегу.
но когда они бегут,
они возвращаются —
как орбита,
как эхо,
что находит рот
в моём.

что есть контроль,
если не неподвижность,
в которую другие
рушатся?

что есть сила,
если не отказ
объяснять?

их колени —
вопрос.
мой взгляд —
предложение.

нет — не жестокость.
не желание.
только это:

внутри моего спокойствия
кто-то другой
горит
от того, что хочет
быть разобранным.

...

я не прошу.
но ты (разве нет?)
прижимаешься к нужде
как к имени,
намеренно забытому.

это тело —
черновик
не принадлежащего,
но используемого.

ты думаешь, это голод.
а это форма.
то, как поводок
заставляет шею
почувствовать себя
предложением,
наконец-то написанным.

нет ничего эротического
в подчинении —
пока кто-то не скажет имя
так, будто это приказ.

это не идентичность.
это — рана,
обёрнутая в желание,
дышащая
в ожидании разрешения.

не называй это стыдом.
назови это: структура.
назови это: оформи мою тишину.
назови это: архитектура боли.

где-то
между нуждой и поводком
что-то
становится узнаваемым.