В деревню на побывку

      

С рассветом солнце, удержу не зная,
на крашеном полу слепит пятном.
Горланят петухи со всех сторон побудку.
Несётся со двора покрякиванье уток
и куры квохчут прямо под окном.

Ну, как тут спать, когда деревня встала
чуть свет, наверно, под коровье мууу...
Пастух кнутом выстреливая браво,
держался курса: прямо и направо,
до буйства разнотравья на лугу.

И как тут было не сучить ногами?
В деревню! К тётке! - как сказал поэт.
Нас «встренул» дядя Петя на подводе,
от станции - по лесу, по природе,
ну, чем подвода не кабриолет?

Мечта сбылась - хоть день пожить в деревне!
Не ближний свет, - напутствовал отец.
Жила в лесной глуши подружки тётка,
где «лампы Ильича» - от лозунгов ошмётки,
ну, здравствуй, Света истинный конец!

Жизнь при свечах — экзотика дурная.
Спасибо лету за бескрайний день.
Мы возвращались затемно с гулянки,
впотьмах кромешных хрумкали баранки
и, не умывшись, юркали в постель.

Я помню, мы себе придумали заданье:
в корыте лебеду рубили для свиней.
Хотением своим в утра и до полудня
колодезной воды днём, не сказать бы, судным,
в три ходки принесли и стерегли гусей.

А тётушка цвела сердечной добротою,
хоть спать ложись, а хочешь песню пой.
Слова отца: «вернётся, коль не сдюжит»
под ужин «при свечах» мою смущали душу,
и мысль, как муха — я  х о ч у  д о м о й.

Ажно три дня ,«вот то ж!»,  и я нагостевалась,
прочухала, вкусила - поняла.
Мне подогнали личную подводу,
с гостинцами по ласковой погоде,
расцеловавши всех, я отбыла.


            ***

То был двадцатый век, год шестьдесят девятый.
Нам было с Надькой по шестнадцать лет.
Суровый Брянский лес, деревня, бездорожье.
Я жизнь свою теперь пытаясь подытожить,
аукаюсь: ауу... Ответов нет.

               29.06.25 г.

  Из цикла "Старые открытки".