Антонимы

Метель кружила вихрем белым по Тверской,
Фонари чужого мира – ровный строй.
Ты вошла, как власть, в мой скромный уголок,
Шубой  и Картье ослепив потёртый порог.
Дверь скрипнула за знатной спиною твоей,
Исчезая в лифте, что для избранных дверей.
Только лед на душе оставался со мной,
Шёпот страсти глушил: "Недостойный! Чужой!"
Бульварное кольцо – твой сияющий шанс,
Мой "Жигуль" под снегом – бессилен и дрожал.
В ресторанном угаре, где статус – закон,
Я – незваный тень, где тебе лишь почёт.
Ты смеялась с равными, бокал подняв вверх,
Мне ловить лишь боль твоих холодных теперь.
Тот шёпот прощальный, как ножа полоса,
Нам дооги разные, закрыты глаза.
В этой комнатке – только глухие зеркала,
Показали любовь, что навек не светла.
Дешёвое вино... А за окнами – твой рассвет,
Ты звонила: "Прости! Нас не будет! Ответ..."
"Мы невольники долга и правил глухих!"
Я хотел прокричать: "Пусть весь мир будет тих!"
Но меж нами – не дверь, а границы из льда,
Где нет ручек, чтоб сдвинуть года навсегда.
В этот круг можно впрыгнуть под маской ночей,
Но равными быть – не дано у дверей!