Сергей Есенин и Айседора Дункан

Был у женщины этой особенный шарм,
Был у женщины этой особенный шарф –
Спелых ягод в нём чудилась сласть.
И рязанский парнишка с широкой душой
Синих глаз не сводил с танцовщицы босой, 
В смелой пластике чувствовал страсть.

Говорил Айседоре Есенин-поэт,
Что любовь – это тоже немножко балет:
В нём сливаются нежность и дрожь;
Что, не встретив её, он давно бы зачах,
Что малиновый шарф у неё на плечах
На рассветное пламя похож.

Парным танцем была их богемная жизнь:
Было в радость по миру летать, и кружить.
Свет далёких софитов их звал.
Но недолог был этот блестящий роман…
Вдруг судьба совершила смертельный батман:
У обоих – печальный финал.

Где теперь, Айседора, твой шёлковый шарф
И парижских духов упоительный шарм,
Поцелуев и горечь, и мёд?
А парнишка, что шляпу снимал у дверей,
Восхищал всех копной золотистых кудрей,
В душах юных поклонниц живёт.

Нет случайных событий на нашей земле.
Карандашик танцует в ночи на столе,
Красный свет ночника как ожог,
А в строках молодой размышляет поэт,
Что поэзия – тоже немножко балет,
Через время высокий прыжок.