Алексей. Сын Владимира

Старт — не с нуля. С минуса.
Чертановский бетон.
Слушай.

Небоскрёбы не видно из этих дворов было.
Тут другой пищепром, где ты либо здоров, либо…
Мир делился на тех, кто прогнётся, и кто под себя гнёт.
Он смотрел на отцов, что вгрызались в советский гранит-гнёт.

И пока его ровесники мерили адики,
Он усвоил урок — не лирики, а прагматики:
Слово — закон. Если сказал — значит, должен поболее,
Чем любой должник по производству в тем более.

Это — заводская закалка, вам не западный coaching.
Здесь характер, как пресс, — монолитный и очень прочный.

Алексей, сын Владимира,
Между Тулой, Москвой и мокрым Питером.
Вся логистика — нервом, натянутым в жёстком кулаке.
Трасса в кулаке, завод в кулаке.
Конкуренты и риски держатся на коротком поводке.
Он не царь, он механик, с ледяным расчетом в башке,
Но Империя вся — в его же кулаке.

И теперь его карта — не схема метро, а страна,
Где дебиторка висит, где поставка нужна была ещё вчера.
Конкуренты плетут паутину интриг или лести,
Но он знает: их бизнес-план — это лишь поза в кресле.

Его график — как кардиограмма огромной машины,
Где любой мелкий сбой — это трещины, шрамы, морщины.

Он не спит, чтоб другие спали в своих городах.
Это вам не в игрушки играть в дорогих кабаках.

Алексей, сын Владимира,
Между Тулой, Москвой и мокрым Питером.
Вся логистика — нервом, натянутым в жёстком кулаке.
Трасса в кулаке, завод в кулаке.
Конкуренты и риски держатся на коротком поводке.
Он не царь, он механик, с ледяным расчетом в башке,
Но Империя вся — в его же кулаке.

Алексей, сын Владимира,
Между Тулой, Москвой и мокрым Питером.
Вся логистика — нервом, натянутым в жёстком кулаке.
Трасса в кулаке, завод в кулаке.
Конкуренты и риски держатся на коротком поводке.
Он не царь, он механик, с ледяным расчетом в башке,
Но Империя вся — в его же кулаке.