Букет с фронта

Был обычный субботний день, совсем непримечательный, такой как десятки и сотни других. За окном капли дождя громко барабанили по стеклу, стекая тоненькими струйками напоминающими слёзы...
Я хлопотала на кухне с обедом, благо сегодня вся моя "честная компания" - муж и дети дома. Хотелось побаловать их чем-то вкусненьким. Погружённая в мысли о предстоящем обеде, я не обратила внимания на нервный лай собаки. Из дома, минуя кухню, вышел сын Павел и через минуту возбуждённый переступил порог обратно:
- Ты что не слышишь как Луна лает? Иди, там к тебе приехали.
- Приехали? - переспросила я, - кто?
- А я откуда знаю! Выйди и посмотри сама, - Павел до конца не закрыл входную дверь и остался стоять на крыльце.
Дождь перешёл в мелкую противную морось, словно на дворе не конец июня, а какая-то промозглая осень.
Я, не торопясь помыла руки.
- Мам, ну ты там долго ещё, - стал торопить меня Павел.
- Вот те на! Кому надо тот подождёт. Иду уже! - ворча себе под нос последние слова, я вышла во двор. Собака бросалась то на калитку, то на ворота. Луна - семимесячный щенок немецкой овчарки, всегда бурно реагирует на прохожих и особенно на проезжающие по дороге фуры.
- Павел, загони собаку! Она не даст и поговорить!
Сын, поймав Луну за ошейник, с трудом потянул непослушницу в вольер. Я приоткрыла  калитку и сделала шаг на улицу... На небольшом расстоянии от забора стояли два парня, это были друзья моего младшего сына Максима, который сейчас служит на фронте.
- Виталик! Егор! Господи, вы ли это?
- Да, тёть Наташ, это мы, -  чуть дрожащим голосом произнёс Егор, - мы тут к вам ненадолго. Можно?
- Конечно же, ребята, о чём речь. Проходите скорей же в дом, а то вымокните под дождём.
Егор, высокий худой молодой человек с необыкновенно грустными глазами и очаровательной улыбкой. Он с Максимом дружен вот уже более десяти лет, вместе учились в техникуме, а когда у Максима родилась дочурка - Егор законно стал ей  крёстным папой. Егор часто бывал в нашем доме, он, воспитанный волей судьбы одной только бабушкой, а не родителями, всегда мне говорил:"Теть Наташ, мне у вас хорошо..."
Ещё в первые дни мобилизации Егор ушёл на фронт, сын был сильно привязан к другу и очень переживал. А через какое-то время и сам ушёл "за ленточку" добровольцем. Но дружба... Дружба не разорвалась, она крепла день ото дня. А когда Егор приходил в отпуск, всегда старался с нами встретиться...
Я подошла к ребятам вплотную, чтобы обнять их и по-матерински поцеловать. И только сейчас  увидела, что в руках у каждого из них букеты цветов. Мелкий дождь осел каплями на ярко-красных розах, словно они тоже были взволнованы и растроганы этой встречей. Я обняла по очереди сначала Егора, затем Виталия.
- Это вам... теть Наташ, - ели выдавил Егор дрожащим от волнения голосом.
- Мальчики, сыночки вы мои, проходите в дом скорее.
Я, держа в одной руке два букета, второй рукой старалась приобнять Егора.
За столом, немного успокоившись от первых волнительных минут встречи, я начала расспрашивать ребят:
- Как вы тут? Ты Егор в отпуске? А Виталик как оказался в Трубчевске? Ты же работал в Махачкале?
- Теть Наташ, я уже неделю как приехал с вахты, а тут Егор позвонил, что ему отпуск дают, вот и решил рвануть из дома, из Брянска, в Трубчевск, - важно ответил мне паренёк.
- А я... Я в отпуске...- немного неуверенно ответил Егор.
Я заметила, что речь его звучит на распев:
- Егор, прости, сынок, у тебя контузия была?
- Ну, от вас ничего не скроешь! - выпалил Егор, - да... но это не важно. Как вы?
- У нас всё хорошо, ждём Максима, верим и ждём! Всё будет хорошо.
- Я тут...это... крышечку привёз вашу. Помните, вы наказывали крышечку с банки с салом, что Макс мне на фронт передавал, вернуть. Она со мной, в кармане куртки, - Егор привстал, чтобы подойти к вешалке.
Я его остановила и усадила обратно:
- Не надо! Ничего не надо... Вернёшься...совсем вернёшься, вот тогда и отдашь, - голос предательски задрожал, я отвернулась в сторону, чтобы парни не увидели моих слёз.
- Вы плачете? Теть Наташ, не надо. Я сейчас тоже не выдержу. Это только так говорят, что кто прошёл огонь, воду и медные трубы на фронте, тот крепкий как кремень. Нет... Мы такие же, как и были раньше и душа у нас так же болит... за вас всех. Вы знаете как тяжело приезжать домой и видеть ваши  слёзы, не надо, - голос Егора дрожал, а глаза заблестели влагой.
- Нет, что ты, сынок! Я не плачу, - я, стараясь сказать это как можно спокойнее,  попыталась перевести разговор на другую тему...
Час с небольшим пролетел незаметно. Ребята начали собираться на автостанцию, им предстояла поездка в Брянск. Я обратилась с просьбой к мужу:
- Саша, давай ребят отвезём к автобусу. Зачем им на такси тратиться.
Дорога на автостанцию заняла всего ничего мы старались болтать о разном, но ощущалось присутствие напряжения и предчувствия расставания.
Машина плавно затормозила у ворот  станции. Мы вчетвером вышли. Егор обнял меня.
- Спасибо вам.
- Сынок, за что? - спросила я .
- Просто за то, что вы есть...
- Я каждый вечер молюсь за вас, сыночки. Каждый вечер прошу Господа Бога благославить вас на долгую жизнь... каждый вечер, - слова путались, першило горло, я готова была вот-вот расплакаться.
Егор обнял меня и прошептал:
- Спасибо вам за "сынка", мне так этого не хватало... 
- Егор, милый, только вернись, слышишь возвращайтесь, мальчишки, живыми домой! - я не в силах больше сдерживать своих эмоций, попросту расплакалась.
Ребята попрощались рукопожатиями с мужем:
- Егор, мы гордимся тобой и Максимом, знайте, сынки, мы вас ждём, - с трудом выдавил муж. Я видела как нелегко далась ему эта фраза. Ребята, помахав нам на прощание рукой, пошли на платформу, где уже стоял автобус.
Всю дорогу домой мы с мужем молчали, этих десять минут мне показались целой вечностью. Я изредка  глядела на мужа, было видно, как он взволновал и расстроен.
Уже поздно вечером, немного успокоившись, осторожно держа букет в руках словно малое дитя, я шептала молитву:
- Отче наш...еже еси на небеси...
Господи, благослови на долгую жизнь воинов Максима и Егора...