Чики-пуки

В деревнях – одни отсевки, в городах – похотники,
Презентабельные девки, с животами мужики.

Жизнь – ранения, ушибы… Люди ранят, люди бьют.
Хуторок мой на отшибе, тут безлюдье и уют.

Тут позволено быть глупым, можно тут писать стихи.
Дом, сарайчик – две халупы, рядом три густых ольхи.

Мне позволено лениться, а работа обождёт.
Если и придёт блудница, скажет: «Бедность» и уйдёт.

Да иди… Я бью баклуши. На ольхе сидит глухарь.
Караси кричат из лужи: «Излови нас да зажарь».

А глухарь молчит, как рюха, думает: «Живёт мужик!»
В клюве валуя краюха, он инспектор и лесник.

У него лимит на счастье: раз в году секс – по весне.
Проглотил валуй, мне: «Здрасьте!»
«Здрасьте, здрасьте вам вдвойне».

Он – аскет, богобоязнен, на пихтовой он игле.
Маечка моя из бязи, я чуток навеселе.

«Делаш чё?» - глухарь мне басом.
«Сочиняю ерунду».
Был подстрелен он хакасом, выжил, только дробь – в заду.

Жизнь – ранения, ушибы… Клещ в тайге, мошка и гнус.
Проживаем на отшибе. Клёво, крибли-крабли-бумс.

Пробасит глухарь: «Эх, суки, виноватые оне…»
Улыбнусь: «Всё чики-пуки, мы с тобою в стороне».