Когда его снесли...

Когда его снесли,
Йошкар-Олинский старый элеватор,
что близ вокзала был,
она уже покинула отчизну
и не могла ни знать, ни испугаться,
что точка невозврата прожита
и, как бы не хотелось, возвратиться
уже не суждено. Не осуждая
ее отъезд, все думаю, а если б
нам повидаться привелось допрежде,
чем возноситель наш низложен был?
Через забор мы лазили туда
не слышавши про «фэнтези», однако
под сводами все пахло волшебством,
горохом, голубями; видно, было
с тобою наше детство голубым,
хоть мантии твоей я цвет не помню.
Теперь, когда я выучил латынь,
понятней стало многое, чего я
и знать не мог благодаря Минобру©,
когда в тебя был по уши влюблен,
как, например, что значит – элеватор,
до каковых высот поднять он мог
мою судьбу останься ты со мною…
да и о том, что был влюблен, не знал.

Отец ведет вдоль дома твоего
меня учиться в школу. Мир сияет
предощущеньем будущего. Ты
не мыслима еще, но несомненна
как часть меня, движения, всего,
что родилось, созрело, истлевает.
Чреватые чумою животы
снесенных элеваторов старинно
червивеют, чернеют и смердят,
как на картинах Босха, где Она
съедает дорогую рифму Анна
как живоглот. И наступает Ад.

26 июня 2025г.