Полковнику никто

Полковнику никто (и звать его никак)
Не пишет (вот беда). Глотает он коньяк,
как чай. И невзначай всё проверяет почту -
А вдруг средь бурных дней, горящих изб, коней -
Восстание рабочих?
Тогда бы подавлять отправили его,
Но... где же его полк? Не слышно никого.
Ведь писем, писем нет! И длинные гудки,
Но, трубку положив, движение руки -
К нагану.
Холодный верный друг, (в глазах жены испуг),
С экрана
Политики звучат (и пушки не молчат) -
Так надо.
Однажды он прозрел, но сотни острых стрел
Сознание пронзили.
Как начался обстрел, в крови десятки тел,
Убили!
Убили не его, а сына одного. Другого
Тогда же взяли в плен.
Пошло всё прахом. Тлен
И холод.

Он вспомнил ясный сон. Когда-то звался он
Альфонсо Буэнди́а.
Готов сражаться был, умножить ряд могил,
И честь мундира
Отнюдь не запятнать.
Вот паралич, кровать,
И он прикован.
Как ноги отказать
Могли?
Где все друзья мои?
Разочарован.
А за окном страна,
Растерзана, бедна.
И бездна
Всё ближе, ближе. Ждёт
Обратный уж отсчёт.
Молить её о чём-то
Бесполезно.
Ах, бедный, бедный он,
Не нужный, словно слон
Из цирка
Сбежавший поутру.
И снятся, как в бреду,
Из цинка
Гробы, гробы, гробы...
А в целом от судьбы
Не деться.
И льётся вновь коньяк,
Не долго ждать. И так
Откажет сердце...