Есть у любви всегда другая сторона...

   Тверская область, г. Торжок, ул. Дзержинского, д. 71
Дом Олениных в девятнадцатом веке  был одним из крупнейших деревянных усадеб Торжка. 
   Сегодня здесь музей Пушкина, хотя сам Пушкин в этом доме не жил и не останавливался никогда — этому нет никаких документальных свидетельств.
***
Когда ни будь в сей дом прийдут
И для меня музей устроят,
Еще с историей поспорят,
А был ли славный Пушкин тут ?.

Да был ко времени и в срок,
Сюда мои тащились дроги,
Ну как же миновать Торжок,
Когда он прямо на дороге.

Конечно вспомнят мой рассказ,
О тех моих замашках барских
И будут вспоминать не раз
Историю котлет Пожарских.

Покушать я всегда любил,
То мной прописано буквально,
С паштетом страсбургским дружил,
Обед изображал похвально.

Вином не брезговал друзья,
Любил горячие котлеты,
Голодным быть никак нельзя,
Когда собрался Ты в поэты.

Однако возвращусь к жилью,
Где мой музей потом устроят,
Я в нем Оленину люблю,
А о другом и петь не стоит.

(Потом по Петербургу поползли сплетни о якобы сказанных словах поэта: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам».)

Твои глаза всегда чудесны,
-Восторг  ума и простоты,
Твои  улыбки сердцу лестны,
И речи смыслами чисты.

Не может быть других здесь мнений,
Что о пустом мне толковать,
Когда нас посещает гений,
Могу я  только замолчать.

И пылкой страсти не жалея
Смотреть на образ божества,
Ты, как  мадонну Рафаэля,
Как смысл земного естества.

Ты мне в любви не отказала,
Унынью я не подчинюсь,
Ты честно мне в лицо сказала,
Что я по  жизни пригожусь.

Дай Бог Тебе другим, достойным,
Любимой быть, как я любил
И с мужем быть в согласьи стройном
Мо мере слабых,  женских сил.

Нам по судьбе придется сжиться
Всегда готов я услужить
И может быть еще случится
Любовь с  Тобой мне разделить.

Прими же  искренность обмана…
Моих признаний, слов пустых,
Нам строки нашего романа
Читать придется на двоих.

Возможно, как ни будь потом
С Тобой второй напишем том.
***
Вскоре Пушкин действительно просил руки Анны Алексеевны, но получил решительный отказ. По Петербургу поползли сплетни о якобы сказанных словах поэта: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам». Камер-юнкер Е. П. Штерич передал эти слова и Анне Алексеевне, чем привёл её в состояние «ярости от речей, которые Пушкин держал за мой счёт». Впрочем, Сергей Голицын (Фирс), защищая Пушкина, сказал, что был при этом разговоре и это было сказано «не совсем так», обвинив в интриге Варвару Дмитриевну Полторацкую, тётку Олениной, которая желала, чтобы на Аннет женился её брат Николай. Среди возможных причин отказа Олениных пушкинист П. И. Бартенев называл так же секретный надзор, учреждённый за поэтом 28 июня 1828 года, о чём Оленин, как член Государственного совета, не мог не знать. Свою роль сыграли и отношения поэта с племянницей Елизаветы Марковны — Анной Керн. 5 сентября на именинах Елизаветы Марковны Пушкин сообщил, что вынужден уехать в своё имение.