Панк-рок и Ворон 2. накануне

И она уже знала, что завтра позвонит Ворону. Ей нужен был этот шанс, этот безумный сплав ярости и наследия. Ей нужно было выплеснуть все, что накопилось внутри, не просто через надрывный гитарный рифф, а через что-то более значимое, что-то, что связывало бы ее с предками, с этой землей, пропитанной болью и надеждой.

Она представила, как будет звучать ее гитара в сочетании с народными мотивами. Жесткий дисторшн, перегруженный звук, который срывается в крик, переплетающийся с мелодиями старинных песен, с историями о борьбе и выживании. Это будет гремучая смесь, способная встряхнуть даже самых равнодушных.

Добравшись до своей маленькой квартирки на окраине города, Елена поставила комбик и гитару в угол. Обычно она сразу падала на кровать, обессиленная и разочарованная. Но сегодня она не чувствовала усталости. Адреналин все еще бурлил в крови. Она достала листок с номером Ворона и долго смотрела на него, словно на билет в другую жизнь.

Она вспомнила старушку, которая накануне говорила ей о корнях, о необходимости помнить историю. Тогда она отмахнулась от ее слов, посчитав их бессмысленным бредом. Но теперь… теперь эти слова звучали совсем по-другому.

Елена подошла к книжной полке и достала старый, потрепанный сборник народных песен, доставшийся ей от бабушки. Она давно не открывала его, считая это бесполезным хламом. Но сейчас ее пальцы жадно перелистывали страницы, впитывая слова, мелодии, истории.

Вдруг ее взгляд упал на песню о казаке, который воевал за свою землю и погиб, защищая свою семью. В тексте чувствовалась такая сила, такая непоколебимая вера, что у Елены перехватило дыхание. Она представила эту песню в хардкор-панковской обработке, с мощными барабанами и яростным вокалом. Это будет настоящий взрыв!

Она взяла гитару и начала подбирать аккорды, пытаясь переложить мелодию песни на панк-роковый лад. Получалось коряво, неуклюже, но в этом хаосе уже проглядывал какой-то проблеск, какая-то искра.

Прошло несколько часов. За окном давно стемнело. Елена сидела на полу, окруженная книгами и гитарными примочками. Пальцы болели, горло пересохло, но она не могла остановиться. Она чувствовала, что нашла что-то важное, что-то, что могло изменить ее жизнь.

Наконец, она отложила гитару и посмотрела на себя в зеркало. Уставшее лицо, растрепанные волосы, но в глазах горел огонь. Огонь надежды. Огонь веры. Огонь музыки.

Она схватила телефон и набрала номер, указанный на листке.

Гудок. Гудок. Гудок.

В трубке раздался хриплый голос: "Слушаю."

"Это Елена," - сказала она, стараясь говорить уверенно. "Я по поводу группы."

В трубке повисла тишина. Потом Ворон спросил: "Ну и?"

Елена глубоко вздохнула и сказала: "Я согласна. Попробуем."

В ответ она услышала лишь короткий смешок. "Отлично. Репетиция завтра вечером. В заброшенном здании у старой фабрики. Знаешь?"

"Знаю," - ответила Елена.

"Ждем. И захвати с собой свою ярость," - сказал Ворон и повесил трубку.

Елена отложила телефон и улыбнулась. Ярость? У нее ее хватит на целую армию. И теперь у нее есть шанс направить ее в правильное русло. В русло панк-рока с элементами фолка. В русло борьбы. В русло надежды.Елена стояла неподвижно, слушая гудки в отключившейся трубке. Сердце билось, как сумасшедшее. Слова Ворона эхом отдавались в голове: "Заброшенное здание у старой фабрики... Захвати с собой свою ярость."  Да, она захватит ее. И свою гитару. И все те слова, которые зудели под кожей, рвались наружу.

Она снова взяла в руки потрепанный сборник песен. Ее взгляд остановился на другой мелодии, более медленной, печальной. Песня о девушке, ждущей своего суженого с войны. Она представила, как эта мелодия, пропущенная через фильтры дисторшна, обратится в жалобный стон, в крик отчаяния, переходящий в гнев.

Внезапно в голове вспыхнул образ - она на сцене, вся в коже и рваных джинсах, с взъерошенными волосами и безумным взглядом. Рядом с ней - Ворон и остальные члены группы, такие же отчаянные, как и она. Свет стробоскопов, гул толпы, запах пота и пива. И музыка. Музыка, которая говорит правду, которая заставляет задуматься, которая заставляет чувствовать.

Она понимала, что завтрашняя репетиция - это только первый шаг. Впереди долгий и тернистый путь. Они могут провалиться, их могут не понять, их могут осмеять. Но она не боялась. Потому что теперь у нее была цель. Потому что теперь она знала, для чего живет.

Она встала с пола, полная решимости.  Не стала убирать книги и гитару. Завтра ей все это понадобится. Она прошла на кухню, заварила крепкий кофе и села к столу. Достала чистый лист бумаги и ручку.

Елена начала писать. Сначала просто слова, обрывки фраз, вырвавшиеся из глубин души. Потом эти слова начали складываться в строчки, в стихи. Стихи о боли, о ненависти, о любви, о надежде. Стихи, пропитанные духом ее предков, духом ее земли.

Она писала до самого утра, пока первые лучи солнца не пробились сквозь щели в шторах. Закончив, она перечитала написанное. И увидела в этих стихах себя. Увидела свою боль, свою ярость, свою надежду.

Улыбнувшись, Елена отложила ручку. Она знала, что Ворон прав. Завтра ей понадобится вся ее ярость. Но ей понадобится и все то, что она нашла этой ночью. Ей понадобится ее голос. Ее музыка. Ее душа.

Она встала и, оставив чашку недопитого кофе на столе, отправилась спать. Ей нужны были силы. Завтра ее ждет новый день. День, когда она начнет строить свою новую жизнь. Жизнь, полную музыки, борьбы и надежды. И она была готова.