Послесловие. На Письма римскому другу

Post scriptum


Царедворец, рифмоплёт и пожиратель
юных дев, -  я нынче на дожитьи,
собственно, мой Постум, обыватель,
столь же пошлый, сколько пафосный в подпитьи.

А морочил свет, живя в столицах.
Фигу пряча, всё борцом рядился в тогу,
упиваясь фарсом - в красках, в лицах,
да брюзжа на глупость и дороги.

Параситос*, весельчак, готов к услугам
(что бурчишь, мол, коротка же память)
Перед Цезарем в любой готов фигуре...
В отпуску сейчас я, честный малый.

Нынче я философ на покое,
созерцатель гибели великих:
горе побежденным, - что такого!
Время позаботиться - о лике,

о посмертном мифе, о стишатах,
о достойной тризне, милый Постум.
Но, по чести, я... скучаю в Штатах.
Вечный Город - вот где б!.. Только поздно:

сносят города чумные воды.
Сирия в дыму и Междуречье.
Орды хуннов, римские ли орды -
всё одно. Ни истины, ни чести.

И хотел бы, братец, поглумиться:
мол, лежит Европа, точно шлюха.
Только полно, я - не та ль блудница?
И во мне  - вселенская разруха.


_________
*параситос - нахлебник, развлекающий патрона за дармовой хлеб.