Пасха 1916 перевод стихотворения У. Б. Йейтса

Они появлялись на исходе дня.
Светлые лица из седых домов и серых комнат.
Я провожал их взглядом, я
вел себя так, словно встречал незнакомых.
Разве что мог кивнуть головой,
следуя мимо, или обменяться
парой пустых, ничего не значащих слов,
чтобы снова скрыться в своем панцире.
Но помнил о них, и подбирал остроты
с их именами, чтобы, сидя перед камином
в клубе с приятелем наши с ним рты
плевались смехом - тут так принято -
думал я, и ходил в шутовском костюме.
Но все изменилось, как никогда
изменилось, и, зачатая в безумии,
на свет родилась ужасающая красота.
 
Верхом на коне она мчалась от
предначертанных ей невежества и раболепной
учтивости. Она, чей шепот срывался в вопль,
и сердце искрило оголенным нервом.
Ее, молодой и прекрасной, голос
был самым нежным из тех, что мне доводилось
слышать. Рядом он, свою жизнь посвятивший поиску
слова, правды, знаний и справедливости,
верхом на крылатом коне. Вместе с ним
его верный соратник и друг. Сколько
славы и почестей мог бы дать ему мир,
но, прибегнув к силе, он принял иную долю.
Чистые и манящие, его идеи
никого не оставляли равнодушными.
Еще одного из них я, пожалуй, хотел бы
никогда не знать вовсе. Но, мужеством
искупившись, он написал свое имя
красными чернилами. И теперь я тоже
пишу это имя, хоть и считал его самолюбивым,
грубым пропойцей, принесшим множество
горя и слез тем, кто был мне дорог. В этом
вся комедия жизни. Но черед настал.
Выстрел палача изменил и его, и, алого цвета,
на свет родилась ужасающая красота.
 
Сердце, ведомое единственной целью,
в снег и в зной ей упрямо тлеющее,
превращается в камень и, твердея,
в поток жизни бросается вечностью.
Понурая, бредущая в стойло лошадь;
всадник, над чьей головой мечутся птицы
от облака к облаку, меняются с каждой прожитой
минутой. Всему суждено измениться.
Лошадь ставит неровно свое копыто
и падает в этот поток, отражаясь в котором
облака проплывают, скользя по глади воды.
Ни единой минуты не упуская, снова
все меняется. Камышница делает кувырок
и пропадает из виду, но, спустя мгновение,
выплывает. С каждой минутой потоком
струится жизнь. Камень стоит посреди, не зная времени.
 
Жертва, коей нет предела, способна
превратить живое сердце в камень.
Хватит ли с нас этой скорби
знает лишь Небо. Нами
повторяются имя за именем
шепотом, словно ребенка
баюкает мать, и сны ливнями,
ревом падают. Смолкнут
голоса, ведь настала ночь.
Точнее, не ночь, а смерть.
Не напрасен ли этот плач?
Продолжит ли Англия верить,
помня сказанное и содеянное?
Мечту забрать в гроб с собой,
удобрить плотью землю,
полить лишней любовью,
вплоть до смерти сводящей с ума.
Кем кончится этот список?
МакДона и МакБрайд,
Коннолли и Пирс.
Сегодня и в каждом из будущих,
зелёными сверкая глазами,
идёт по земле обезумевшей
ужасающая красота.