Трезвые дни

Трезвые дни, неизбежны обратным, 
тихо летают и громко молчат
на перекрёстке своём вероятном,
где их и редок, и благостен ряд.

Даже созвездия не помогают
им, полагая, что «всё ничего»
там, где они полонезы играют
или же думают: «Что же с того?».

Где-то спиртовки, а где-то кострище,
где-то обвалы, а где-то завал, –
и состояний таких ровно тыща,
даже и если никто не считал.

Белое к белому, красное с красным, –
две неизвестности против одной
на запаснOм, а потом на запAсном,
но не пути, а свиданье с тобой,

с тем, кто всё знает, но не извещает,
ибо умнее, чем разность путей,
где кто-то ползает, кто-то летает,
кто-то весь свой, а не кто-то – ничей.

Вот и внимай, если к вечеру сможешь,
скажем, сейчас или позавчера
и до тех пор, пока сам не створожишь
то, где живёт непростая пора.

Ну, а простой она быть и не может, –
вмиг остановится вся навсегда,
а неизвестность возьмёт и створожит
всё, что подскажет живая вода

и не о чём, и о каждом, конечно,
ибо иначе всё невпроворот,
пусть хоть сердечно, а пусть бессердечно, –
кто как захочет, тот так и поймёт.