Изобретательный народ

     Вячеслав Петрович Игнатенко был начальником, пусть небольшим, но важным и не где-нибудь, а в самой культурной среде. Он заведовал Домом культуры. Директор ДК - звучало весомо, для всех, кто ступил на тропинку искусства - будь то художественное, словесное или музыкальное творчество. Все, кто работал под началом Вячеслава Петровича, его уважали, а некоторые и искренне любили, поскольку человеком он был хорошим, должностью своей не кичился, был просвещенным во многих областях искусства и водил дружбу с представителями различных культурных направлений не только в силу должностных обязательств, но и помимо того. Чаще, заведующий ДК общался с людьми спокойным, ровным тоном, но, если вдруг срывалась подготовка мероприятий в сроки, он умел и прикрикнуть, зорко контролируя подготовку декораций, проверку музыкального оборудования, готовность сцены и зала, особенно, если намечался приезд именитых столичных гостей. Голос у заведующего был тугой и густой, такой громогласный басок. Ему самому бы петь со сцены – вышло бы впечатляюще. Дома он бывало и напевал что-нибудь, но чаще себе под нос, когда настроение было хорошее. Вообще, Вячеслав Петрович и музыка – хорошо сочетались меж собой с самых давних юношеских пор.
     Вся его внешность была культурной – высокий, подтянутый, слегка начинающий полнеть он имел внушительную бородку и усы, был он выходцем из сельской местности, коренастый, широкоплечий. Чувствовалась в нем скрытая сила. Легкий на ногу, он передвигался довольно быстро и к своим пятидесяти годам был еще моложав, была в нем некая мужская харизматичность, которая и притягивала женские взоры. А костюмы как на нем сидели- просто загляденье! Складная фигура была у заведующего ДК, расслабляться он себе не давал и старался следить за своей физической формой.
     Порой молодые приезжие артистки - и те заглядывались на него, но он поулыбается им приветливо, проведет мероприятие и спешит домой, к семье. Не было в нем тяги к приключениям на стороне, жену и детей он любил, оберегал свое счастье. Женился Вячеслав Петрович поздно, после тридцати уже, нагулялся вдоволь, понимал, что количество любовных побед никогда не оправдает качество, на том и завязал, полюбив свою Машу всерьез.
     В доме культуры всегда было оживленно, шумно и часто гремела музыка на всю округу, особенно вечерами. Величественное здание, с массивными колоннами, видно было издалека. Внутренний антураж помещения ДК впечатлял - его залы, фойе и гардеробные - и те были отделаны по высшему классу и украшены так, как полагается культурному заведению, в котором проходят серьезные массовые мероприятия, пусть и развлекательного характера. Атмосфера вокруг располагала к общению и обсуждению очередного концерта или мероприятия. Все дело в эмоциях, ведь творческие люди эмоциональны и их состояние перенимали зрители. А зрители тоже приходили разные – бывало и начальники большие приезжали, партийные работники и их окружение. Нужно было держать марку и встречать их должным образом, ублажая разноплановые вкусы разнообразием репертуара концертных программ. А программы всегда были насыщенные и зрители, в большинстве своем, оставались довольны. Деловые, нарядные приезжие гости и сами часто становились объектом внимания для местных зрителей. Особенно женщины заглядывались на кокетливо откровенные платья жен начальства, чтобы достать себе похожие, а то и самим сшить-смастерить похожее чудо гардероба на такой вот выход в свет.
Особенно любила наблюдать за зрителями, вышедшими из зала по окончанию мероприятия, гардеробщица – баба Нюра. И ведь было на что посмотреть, поскольку баба Нюра уж совсем старухой не была и вкус у нее был врожденный. За модой гнаться средств не хватало, но соответствовать веяниям моды хоть отдаленно, она пыталась – должность обязывала.
     Так-то звали «бабу Нюру» Анна Сергеевна, но соседки, еще завидев ее издали кричали:
- Баба Нюра! – радостно ей улыбаясь, довольные своей шуткой. И ведь прижилось же, поди уж годов с пятидесяти, так ее величали многие. А секрет был прост! У нее в сорок пять лет родился внук и он ее звал «Бабаня». Внук был мальчонка горластый и «бабаня» звучало так громко, что соседям было всегда смешно это слышать. Красивая и подтянутая «бабаня» никак не походила на этот персонаж, потому и вызывало улыбку, обращение маленького внука. Когда внучек подрос, Анна Сергеевна сама надоумила его называть её «Бабой Нюрой», поскольку его крикливое «бабаня» – звучит как-то не очень солидно, как казалось самой Бабе Нюре. А дальше прозвище закрепилось напрочь, что она и сама рада бы поменяться именем с кем-нибудь, да не тут-то было. Так и привыкла. А вот на работе была она – Анна Сергеевна, тут уж никакой «бабы Нюры», не доярка же колхозная, а работница культурного заведения. Все, честь по чести! Но знакомые могли и пошутить по-доброму, когда приходили на концерты и спектакли, вспомнив их веселые прогулки с внуком...
     А теперь уж внук вырос и уехал в соседний город побольше, уехал вместе с родителями и приезжают они нечасто, обычно летом. Да иногда зимой, на лыжах больно кататься любят – это их семейная страсть. Даже Бабе Нюре лыжи подарили, и она полюбила лыжные прогулки. Мастерски кататься не научилась, но не спеша передвигаться ей понравилось, благо комплекция у нее спортивная и возраст еще не совсем древний, семидесяти нет, можно и пофорсить на лыжне. Лыжные прогулки случались нечасто, но регулярно, каждый выходной баба Нюра облачалась в спортивный костюм, подаренный дочкой с зятем, яркую вязаную шапочку и отправлялась в лес, где лыжню ежегодно прокладывали работники местной лыжной базы. А в понедельник Анна Сергеевна уже бодрым шагом, с самого утра, торопилась в ДК за новыми впечатлениями и приступала к своим обязанностям, которые ей были в радость, как дополнительный источник общения и положительных эмоций. Бывало, конечно, что и негативные эмоции случались, но чаще, все же, возбужденно-радостная публика была корректна и делилась эмоциями от просмотра постановок или обсуждали понравившиеся новые песни, костюмы и декорации.
Стены ДК видели на своём веку множество торжественных вечеров и музыкальных постановок, хоть и городок был небольшой, где жил заведующий ДК со своей семьей, но сюда частенько стекались местные таланты из области и любители культмассовых мероприятий. Приезжали именитые звезды и звёздочки поскромнее. Одним словом, жизнь Дома культуры бурлила, как гейзер, и приносила всем радость. Каждый мог здесь найти друзей и единомышленников по творчеству, да и просто посещение концерта или поэтического вечера было занятием приятным, оставляло в душе каждого зрителя яркие впечатления, приподнимало настроение, помогало отвлечься от повседневности.
     Вячеслав Петрович вращался в этой творческой атмосфере и чувствовал себя, своим человеком, нашедшим себя в жизни и, все свое время, посвящал развитию ДК, приобщению населения городка к культурной атмосфере. Уставал он порядочно, но усталость была приятная, а работа любимая. Передышки случались кратковременные и заведующий любил порой съездить в деревню, навестить пожилых родителей, порыбачить и выпить самогона с друзьями юности, немного расслабиться. В деревне остались парочка закадычных друзей, еще со школьных лет. Так они порой и встречались в доме родителей Славика, как называли его друзья, в теплом дружеском кругу. Да и с семьей время провести всегда было не лишним. Дети отца обожали, он и дома был человеком веселым и внимательным, заботливым отцом.
Славочка и папочка - для своих домашних, жены Марии, подрастающего сынишки Коли и взрослеющей, пятнадцатилетней дочки Сонечки - знал много разных историй, любил пошутить, а уж какой он был хороший рассказчик, равных ему не было. Дети, особенно в ранние годы, обожали слушать его житейские и вымышленные истории. Жена так не умела рассказывать истории, хотя сказки читала она очень даже театрально, выразительно, что дети слушали увлеченно и засыпали не раз под них, но папины рассказы лидировали, особенно по мере взросления наследников. Возможно, еще и потому, что мама чаще была дома и детям хотелось побыть с папой подольше, послушать его.
     Мария не уступала мужу и старалась поддерживать тот же темп жизни дома, ведя домашнее хозяйство бодро и с задором, устраивая празднества по поводу различных значимых дат домочадцев и создавая уют и проявляя недюжий организаторский талант. Ведь и познакомились Славик с Машей на одном из праздничных мероприятий, где были гостями общих друзей. Тогда, ещё молодые и полные огня, они легко привносили новизну и азарт, своими набирающими силу талантами, по созданию весёлого настроения подругам и друзьям. Не утратили они эту жилку и с годами, что провели вместе. Огонь праздника жил в них и горел не утихая, становясь чуть спокойнее, а временами полыхая с прежней силой, как и их взаимное чувство, что соединило однажды прочно общими убеждениями и умением создать настроение, не унывать и, в итоге, семейными узами.
     А выезд в деревню для семьи был своего рода праздником. Домашние оживлялись, когда Вячеслав Петрович объявлял:
- Завтра мы едем в деревню! Можно начинать собираться...
Дети радовались, жена начинала собирать необходимые вещи, наступало всеобщее веселье - предвкушение встречи с бабушкой и дедушкой. А уж бабушка и дедушка всегда были рады дорогим гостям.
     Отец Вячеслава Петровича сам занимался изготовлением самогона и толк в этом деле знал, но и меру – тоже. Были времена, когда самогон служил палочкой-выручалочкой в сельской местности. Им можно было расплатиться, как местной валютой, которая ценилась – и знатоками, и любителями этого напитка. Были в стране и времена «сухого закона», когда в магазинах спиртного почти не было, а то и очереди выстраивались такие, что и стой-не стой, а крайним ничего не доставалось. Цены тогда на спиртное сильно кусались, что народ переходил на напитки подешевле. Теневой рынок процветал, появлялись суррогаты - что отражалось на здоровье населения страны. Но, казалось, что население сократило потребление спиртного. Это только казалось...
 Чего только не пил народ – и лосьоны, и брагу делали и, даже, клей какой-то пускался на кустарное изготовление горячительного.
 Вот отец Славика и научился потихоньку изготавливать напиток самостоятельно. Конечно, проверки в городах случались и часто, милиция работала четко и изобретательно, но до деревень проверки особо не доходили, что было на руку сельчанам и не нарушало их спокойной жизни. Текла их жизнь своим чередом. У родителей Вячеслава Петровича было большое хозяйство – свинки, коровки и куры с гусями.
     Как-то раз даже произошел курьез у отца Вячеслава Петровича, связанный с изготовлением самогона - и смешной он был, и печальный одновременно, поскольку пострадали в той истории гуси родителей.
Стояло жаркое лето и Вячеслав Петрович с семьей как раз поехали в гости к родителям, в деревню.
Приехали они к вечеру, отец с матерью стали собирать на стол, ребятишки наперебой делились своими школьными успехами с бабушкой и дедом.  Разобрав наскоро вещи и умывшись с дороги, все уселись к столу, хотелось перекусить. В доме пахло пирогами с различными начинками. Мать Славика – Татьяна Аркадьевна не пожалела, их изобилие искушало и раздражало вкусовые рецепторы так, что хотелось скорее приступить к дегустации деревенских вкусностей. Тут-то и решил отец, Петр Дмитриевич, апробировать свою настойку на черемухе, то бишь самогон, припасенный, как раз, для встречи с сыном. Пока отец возился с самогоном, Вячеслав с Машей увлеклись разговором с матерью, внуки тоже не отставали – успевали уплетать пироги, прихлебывать компотиком из садовых ягод и задавать вопросы о друзьях и подружках деревенских.. Вопросы внучат сыпались, как из рога изобилия, они строили планы на ближайшие дни – хотелось и на великах погонять, и на речке искупаться.
     Петр Дмитриевич вернулся с увесистой бутылью, которая была не как обычно белого прозрачного цвета, а насыщенного красно-бурого оттенка.
- Решил подкрасить черемухой самогон. Сейчас процежу и будем пробовать.
Процедив самогон, отец взял настоявшуюся черемуху, смял ее в кулаке и, чтоб добру не пропадать, вынес гусям, бросив им угощение прямо с крыльца. Ягоды черемухи вобрали в себя самогон и пахли соответствующе, но гусей запах не смутил, и они изрядно наклевались хмельного лакомства.
Что случится дальше, никто из домашних не мог предположить, поскольку только дед был в курсе, чем он угостил гусей. Шумное застолье продлилось чуть больше часа. За окном уже темнело, слышно было, что гуси как-то непривычно громко гогочут. Но дед с бабушкой успокоили сына с невесткой и внуков, мол, у них это бывает и скоро их надо загнать в хлев.
Прошло еще немного времени и тут Вячеслав Петрович решил выйти перекурить во двор. Отец пошел с ним. Не прошло и пяти минут, как они тут же вернулись и с недоумением сказали матери, что кажется гуси все отравились чем-то и издохли. Валяются посреди двора и нужно что-то срочно решать с ними.
Гусей было немного, с десяток, но потеря не из приятных.
Мать Вячеслава запричитала:
- Ох, батюшки святы, как же так? С чего это они помереть все разом решили?
Да еще и на ночь глядя!
     Но после хозяйский ум взял верх над жалостью и сочувствием. Отец с матерью решили гусей быстренько ощипать, пока они еще тепленькие. Пух и перо гусиное всегда пригодится в деревне.
В общем, внукам велели посмотреть телевизор, а сами родители с сыном и снохой вышли во двор, собрали недвижных гусей и занялись ощипыванием перьев, раз уж они отравились, то мясо их теперь в пищу не пригодно.
Дед в этой суматохе и забыл, чем он потчевал птиц совсем недавно, поскольку уже с сыном пропустили по несколько рюмашек. Вопрос не терпел отлагательства. Гусей общипали довольно быстро, затем, Вячеслав с отцом решили их утром закопать, а пока тушки бросили в тележку и тележку отогнали на задний двор. К утру гуси проспались, а они явно переели черемуховых ягод, пропитанных самогоном, и загоготали так, что все домочадцы проснулись ни свет, ни заря и бабушка выбежала на шум во двор.
Когда она открыла калитку на задний двор, ее взору предстала ужасающая картина – шествие голых гусей, которое заставило ее отпрянуть и пожалеть о содеянном накануне. Гуси недоумевали и, наверное, им было прохладно в утренний час, потому они гоготали сильнее обычного.
     - Эх, как это мы умудрились ваш живых ощипать-то? – воскликнула она, ни к кому не обращаясь и стала соображать, что же делать теперь с гусями... 
Бабушка вбежала в дом и крикнула:
     - Дед, скорей пошли во двор и надо что-то делать с гусями. Дед не сразу понял, что гуси выжили, ведь вчера они все валялись вповалку и выглядели вполне неживыми, даже когда с них ощипали все перья. Что за глупости, он же видел сам, что они все вчера издохли.
Петр Дмитриевич быстро натянул свою рубаху и штаны, сунул босые ноги в калоши и последовал за женой. Зрелище ощипанных гусей поразило и его, да так, что он сначала рассмеялся, а после сказал:
     - Эт, бабка, и правда надо что-то с ними делать! Чего им разгуливать голыми, смешить народ? Поторопились мы вчера ощипать их. А все я, дурак старый, забыл сказать, что я им бросил ягоды черемухи из самогона. Вот они и повалились все. А я-то подумал, что отравились чем-то. Вот проспались они и я проспался, и вспомнил.
     Кабы исправить можно было... Жалко-то как, всех разом порешить. Но тут уж придется.
Неси топор, да накажи Славке с Машей внучат не пускать пока во двор, пусть спят.
     - Беги давай в дом, предупреди, а я пока покумекаю – в сарае рубить или вон на том привычном моем местечке для курей. Да и надо в сарай загнать их пока.
     В общем, как ни тяжело было, а пришлось всех гусей пустить на мясо. После лета осень придет, голым гусям холодно будет, да и зрелище не из приятных – гуси без перьев, это все равно, что готовая к употреблению тушка гуляет. Растили их с этой целью, чтоб осенью и в зиму запастись жирной гусятиной, да не думали, что так рано придется прийти к этому. Гуси могли бы еще пожить...