На суше

Соскоблю позолоту с застывших зеркал,
Вспомню клети, крюки, вспомню ужас застенков,
Порт-Саид, контрабанду, ухмылки катал,
Пьяных девок, кабак и фальшивые деньги.

На столе развернется искрясь манускрипт,
Ровно месяц назад я спаслась от потопа,
До сих пор по ночам слышу режущий скрип,
Уходящей под воду несчастной Европы.

Слышу ветер зловещий, свистящий в ушах,
Плач надрывный в каюте больного ребенка,
До безумья богов нужен только лишь шаг,
Чтоб с катушек слетел мир на ниточке тонкой.

В дверь стучу кулаком, только там никого,
Вся команда исчезла за боцманом следом,
Покатилась по сходням чумным колобком,
Чтоб на суше забыть про корабль до рассвета.

Страсть и гнев, как испуг у мулаток в глазах,
Продают всем подряд с поцелуями счастье,
На дешевом их лаке, на красных ногтях,
Как невидимый знак "нас не надо бояться".

Здесь на суше уходит земля из-под ног,
В испарениях винных на сотнях столешниц,
Где Иуды не видят в блудницах подвох,
Где для ангелов нет для спасения лестниц.

На зеро положу с кружевами корсет,
Поцарапанный нож, крест с последним дублоном,
Чтоб вскочили матросы испуганно с мест,
Увидав, как в углу загорелась икона.

Женский визг мне напомнит смятение кур,
Бестолково бегущих по пыльной дороге,
А в глазах мореходов не страх, а лазурь,
Будто небо сползло внутрь полудой в ожоге.