Ива не расскажет или Почему ива плачет

Их было трое. Пришли на старом советском моторе. И цапля, сидевшая под кустами, сорвалась, не дожевав очередную лягушку. Плюнула и пошла по над водой. Гадючка нырнула в воду и ушла в камыш. Малек прыснул в стороны. Ее привычный мир канул.

Они швартанулись об ее ветви и вышли на берег. Больше для них она сделать не могла, потому что была живая, а вот соседнюю ветлу  поломали на костер. Смеркалось.

– Слушай, Петя, - сказал тот, что был похож на старый ясень - крепкий, приземистый и узловатый, - так не делают.

– А че я? Меня самого приняли по-беспределу! Ты вон Василича спроси. Я чужую волокиту тянуть не согласен! - этот был молод. Волоса на лице были редки и кустами, как осока на соседнем болоте.

– Василич скажет сам, когда нужно. Ты за себя отвечай. - Было заметно, что молодой сжался и потух. А Василич усиленно дул в костер, якобы не слыша разговора.

Ночь опускалась черная, а луна только поднималась пунцовая. Осень приходила. Ветер шел плевками и не ясно было, когда Волга задышит полной грудью - с пенкой на гребнях волны. Дул назарбай.

– Ты хоть осознаешь, что ты ровных пацанов курмачам вкрячил? - продолжал коренастый. - И что теперь о нашей бригаде волга думает?..

Сняв швартовы с её ветвей они уходили вдвоем. Молча. Не глядя один другому в лицо. А луна побелела, глядя на обоих.

... Повесив свои серо-зеленые листы ива плакала.