Дневник на скамейке

Июль плавил город, как воск на свече,
И паника билась в горячем плече.
Я шла по аллее, теряя следы,
Туда, где сидела час до беды.
Скамейка пуста. Только клён и жара.
Мой мир был исписан. И всё, что вчера
Казалось секретом, лежало в пыли.
Мой дневник. Мои мысли. Пропали. Ушли.

Я села, не в силах подняться и встать,
Как будто всю душу смогли обокрасть.
Там всё — про мой страх и про внутренний взрыв,
Про звёзды, что падают в сонный залив.
Про то, как отчаянно хочется петь,
И как этот город похож очень на сеть.
Про веру, что вырвется где-то извне
Тот, кто так же горит в этом летнем огне.

Я сжалась в комок. И услышала вдруг
Спокойный и тихий, как северный друг,
Чуть хриплый баритон за спиной:
«Простите, вы ищете... кажется, это?»
Я подняла взгляд. И увидела свет.
И в сильных руках — мой зачитанный бред.
Он сел со мной рядом. И тихо сказал:
«Я тоже всё это кому-то писал».

Июль плавил город. Но плавились мы.
Два слова, как выход из долгой зимы.
Две строчки, что вырвались из дневника,
И чья-то случайная рядом рука.

То лето — не просто сезон и жара.
То лето — начало. То лето — пора.