1927

С начала года не дают и шанса
Немцам жить спокойно- софамилец Маркса
К власти чуть пришёл, так разразился кризис,
"Зачем нас бог покинул"- им не скажет катехизис,
Что бы не делал ты, а "it all stays the same";
Тяжёлые времена настали для тебя, Вильгельм.
В Австрии потасовки; увы, но жертвы были,
В Португалии тоже не пахнет штилем,
Нанкин и Шанхай- боль китайской души,
Ещё есть диктатор один- Чан Кайши.
Итальянцы и венгры, советы с швейцарцами
Союзы заключают попарно, ну а в карцере
Томится стабильность для многих стран;
Не черед её выходить, но есть план
Государств разных засесть в Женеве,
Обсудить, что же делать; тем временем в гневе
Англичане, дипломатии нету с Россией;
Последняя, против знати бывшей усилив
Давление, больше скажу: расстреляв
За убийство Войкова Ковердой; "Mein Kampf"
Выходит в печать; все мы знаем, грозит
Это очень жизням уж многим; убит
И Сакко с Ванцетти, на их родине
Фашисты приходят к власти (негодники).
Троцкий с Зиновьевым смачным пинком
Вылетают из ВКП(б), и нарком
Дел иностранных разоружение
Предлагает другим, в ответ- возражение.
Пополняет Канада состав Лиги Наций,
Что, впрочем, им не помогает справляться
С проблемами мира; одна из них уж решена
В России с Норвегией условия труда
Улучшены были (хоть что-то хорошее).
Гинденбург, к сожалению, сдержаться не может
От заявления, что они в ПМВ
Не очень виновны (то слышал, но где?).
С октября уж декада прошла- череда
Празднеств идёт, и героя труда
Утвердили в Союзе; рождение Ленобласти,
И НЭПа видны ещё, кажется, проблески.
В Никарагуа люди с Аугусто Сандино
Во главе нагибают политиков спины
Своей революцией, и в доме белом
Лицо Кулиджа резко окрасилось мелом.
Разрыв отношений советов с Китаем,
Мы об ИВЛ в году этом узнаем.
Пока только младенцы Моргунов да и Маркес,
Кустодиев и Джером не видят катарсис,
Но видим мы мебель: тут стульев двенадцать,
На них в мире безумном неплохо б остаться.

Молодой, перспективный и свежий, как лайм,
Человек выдающийся- мнение "Time".
Что ж, посмотрим, что классного он показал,
Раз его выделяет известный журнал.

Чарльз Линдберг:
"Я с детства, признаюсь, хотел полетать,
И вот я- в авиации, мне двадцать пять,
"Я море готов переплыть"- бред романтика,
А вы первым летели бы через Атлантику?"